Однако Бена окончательно взбесили даже не требования рабочих сами по себе: он носился по всему дому, как ослепленный яростью бык, из-за передовицы в «Ивнинг пост», вполне консервативной газете, как правило, не проявлявшей сочувствия к забастовщикам. Мало того, что в статье осуждались условия работы во всех городских пекарнях (это было бы еще полбеды), главное – в качестве вопиющего примера бесчеловечной эксплуатации рабочих в ней упоминались пекарни Кокрейна, причем текст сопровождался соответствующей карикатурой.
Гнев Бена был столь ужасен, что Майкл в страхе спрятался у себя в комнате за закрытой дверью. Вспышки ярости отца действовали на него так же, как на других детей действует гроза.
Вот и сейчас даже через плотно закрытую дверь своего кабинета Сара вновь услыхала яростный рев мужа. Она встала, чувствуя, как ее саму охватывает возмущение. Нет, все это зашло слишком далеко. Если она опять увидит, что Майкл прячется в страхе, она пойдет к Бену и положит этому конец. Тем или иным способом.
Оказалось, что Майкла нет в его комнате. И в своей комнате она его не нашла, и вообще ни в одном из помещений на втором этаже. В такие моменты Сара почти жалела об отсутствии миссис Драм, а также о том, что не наняла кого-нибудь вместо нее. Миссис Драм уволилась без предупреждения, пока хозяйка дома была в Ньюпорте. Сара так и не узнала, в чем было дело, ей было известно только одно: причиной увольнения гувернантки каким-то образом послужила Таша. Но Таша не захотела или не смогла объяснить, в чем суть. Только пожала плечами и сказала: «Она была глупая женщина. Тупоголовая Пэдди».
Сара обнаружила Наташу в «алой гостиной», где та, растянувшись на диване, читала журнал мод. Новая прическа Таши, с недоумением и досадой заметила Сара, была точной копией ее собственной. Девушка послала ей ленивую улыбку, потянулась, как пантера, и вернулась к чтению. Сара изо всех сил стиснула зубы – эта откровенная демонстрация томной лени вызвала у нее в душе необъяснимую вспышку острого раздражения.
– Ты видела Майкла? – резко спросила она.
– Майкла? Нет.
«А ведь во всем доме только она одна совершенно не страдает от буйства Бена!» – вдруг сообразила Сара. Это лишь усилило ее раздражение.
– Будь так любезна, ты не могла бы мне помочь его найти?
Наташа выпустила из рук журнал, и он соскользнул на пол да так там и остался. Время уже подходило к полудню, но она все еще была облачена в свой robe du matin , как она его называла, поверх атласного белья.
– Я бы с удовольствием, но мне пора пойти одеться, а то придет учитель и застанет меня в дезабилье.
Она поднялась с дивана, еще раз сладко потянулась и неторопливо проплыла мимо Сары к двери. Сара стремительно обернулась ей вслед.
– Таша, мне надо с тобой поговорить.
Наташа, приняв театральную позу, остановилась на пороге.
– Но разве непонятно? Я спешу. Поговорим позже, Сара.
И она скрылась за дверью.
Сара чувствовала себя в равной степени изумленной и рассерженной. Ей наконец стало ясно, что она оказала Наташе медвежью услугу, позволив ей так долго оставаться без работы и без какого-либо полезного занятия. Как можно скорее следует что-то предпринять – с каждым днем, проведенным в праздности, Таша становилась все более нахальной и дерзкой. Но до чего же это тяжкая и неблагодарная задача: сказать ей, что она должна выехать из дома и найти себе собственное жилье! У Сары не было сил для подобного объяснения. С тяжелым вздохом она приняла привычное для себя решение: отложить окончательное объяснение на потом.
– Шейла, вы не видели Майкла?
– Нет, мэм, – ответила горничная, подняв голову от навощенной до зеркального блеска поверхности стола, который протирала в вестибюле. – Я его не видела с самого завтрака.
– Я не могу его найти, и мне что-то тревожно. Помогите мне его искать, будьте добры.
Они обыскали весь дом, даже вышли на улицу, хотя начал накрапывать дождь. Сара знала, что спрашивать у Бена бесполезно; он никогда не интересовался сыном, ему не нравилось, когда его отвлекали от деловых разговоров, да и Майкл по собственной воле не подошел бы к нему даже на пушечный выстрел. Наконец у нее не осталось другого места для поисков, кроме подвала.
Вот там она и обнаружила сына. Он лежал, свернувшись калачиком, как собачонка, на куске холстины рядом с корзиной угля, и крепко спал.
В тусклом свете единственной запыленной лампочки Сара заметила, что Майкл уснул в слезах; их следы, словно борозды на грязной дороге, остались на его замурзанной мордашке, выпачканной угольной пылью. Рядом с ним на полу валялся какой-то клочок бумаги. Она наклонилась и со страхом подняла листок, заранее опасаясь того, что может увидеть. В последнее время все его рисунки стали черными, страшными и полными отчаяния, а интерес к школе угас, хотя учился он по-прежнему хорошо.
Но рисунок оказался не таким мрачным и тревожным, как предполагала Сара. Разглядывая его в тусклом свете, она с удивлением обнаружила картинку, изображавшую море и пляж – неужели Бейли-Бич? – в ярко-желтых и голубых тонах. Посреди пляжа, держась за руки и солнечно улыбаясь, стояли трое – мужчина, женщина и ребенок. Все трое были в купальных костюмах в красно-белую полоску. Счастливая семья. Майкл даже пририсовал в самом низу собаку. Судя по коротким ногам и удлиненному туловищу, она предположила, что это такса. Гэджет.
Сара отложила рисунок и ласково провела рукой по льняным волосам Майкла. Его глаза открылись.
– Привет, – тихо окликнула его Сара. – Ты тут заигрался и заснул.
– Привет, мамочка.
Майкл улыбнулся, и сердце у нее сжалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113