И если это так, он не мог «испортить» ее, несмотря на наказание Имира. Синджину было необходимо узнать, какую еще дьявольскую шутку задумал бей, поэтому его руки быстро ощупала плечи и соскользнули вниз, к груди Челси. Погладив ее с боков, Синджин на мгновение сжал ее грудь обеими руками, словно взвешивая, а потом отпустил. Нет, это не девочка и не подросток.У нее была грудь женщины, полная, упругая, с мягкой и шелковистой кожей на ощупь.«Чьи это руки?» — неожиданно подумала Челси.Их нежность была такой знакомой. И чьи сильные ноги она ощущала под собой, сидя словно в колыбели?Бей был низенький, старый, обрюзгший от опиума.Неужели то, о чем шептались женщины в гареме, было правдой? Неужели это был тот самый ференджи? И хотя факт этот и не успокоил ее, так как она знала, что все же была лишь пленницей мужчины, пусть другого, однако Челси ощутила внутри внезапное облегчение.«Кто угодно, только не бей», — поспешно подумала она, словно ее должны были казнить и вдруг отложили казнь. Подобное нелепое утешение противоречило воспитанию и образу мыслей Челси, но потом она решила, что в сложившихся обстоятельствах ей следует утешаться тем, что есть, тем, чем можно утешиться.Соблюдение приличий не спасет ее ни от необходимости повиновения, ни от плена. Челси почувствовала себя одинокой, она была одна в целом свете.Внезапно ею овладело любопытство, и, если бы не рассказы о палачах бея, Челси сорвала бы повязку с глаз. Тут ее поразила догадка. Если бы этим мужчиной был бей, то с какой стати он стал бы настаивать на завязывании глаз? Правитель Туниса часто заходил в гарем, совершенно открыто, и его все видели.Синджин почувствовал, как пальцы женщины прикоснулись к его лицу, и застыл в удивлении. Они едва двигались. И он, мысленно благословив Господа, позволил ей продолжать это своеобразное исследование.Синджину было приятно оказать ей маленькую услугу, в том случае, если представление о его внешнем виде уменьшит ее страхи.Пальцы ее мягко ощупали каждую черточку его лица и слегка задержались около губ. Когда Челси поняла, что он улыбается, она нежно провела кончиками пальцев по его верхней губе И Синджин в немом ответе протянул свою ладонь к ее губам и обнаружил первую ответную улыбку. Он даже почувствовал слабое удовольствие, чего был начисто лишен в этих ночных «ритуалах». Синджин снова ощутил сладкий привкус ванили на ее губах, Челси ответила на поцелуй.Эта маленькая победа принесла ему огромное удовольствие, даже несмотря на то, что Синджин знал: для бея — извращенца и импотента — они были всего лишь совокупляющимися животными. Челси очаровательно, волшебно контрастировала с другими наложницами в гареме — жадными до ласк и изощренно опытными в любви.Медленно, шаг за шагом, поцелуями Синджин привел ее в возбужденное состояние. Дыхание Челси стало прерывистым, плечи обмякли в его объятиях. Синджин осторожно положил ее руки себе на плечи. Не сопротивляясь, она позволила ему слегка поменять положение, и эта уступка приятно возбудила его. Синджин мог бы возненавидеть эту физическую потребность, но он не мог контролировать свои импульсы, когда наложницы в гареме приводили его в возбуждение.И в случае, если бы он вдруг отступил, сдержался, сделав над собой жестокое усилие, всевидящий бей непременно «обиделся» бы.В тишине комнаты, в замкнутом мирке, где он теперь жил, чувственность Синджина обострилась до предела, и, когда он нежно прикоснулся к ее соску, звук короткого вздоха Челси задел его за живое. Женщина отвечала на его ласки.Челси подумала, что ей не следовало бы чувствовать этот трепет, чувствовать, как кровь теплеет в жилах, как ее тело дрожит от возбуждения, причиной которому — незнакомый мужчина, да еще к тому же она не могла его видеть. Может быть, сексуальный инстинкт становится для нее навязчивой идеей, подобно другим женщинам гарема, мечтающим о любви днем и ночью? Но Синджин продолжал ласку, и горячая волна возбуждения затопила все здравые размышления. Челси не знала, что ей в щербет добавили немного возбуждающего. И нарастающая с каждым мгновением чувственность, потребность немедленно ответить на его ласки породила горячее желание, которое как бы таяло внутри ее тела. Там, где ее плоть соприкасалась с его сильными бедрами, Челси почувствовала вдруг теплую влагу.Тогда она попыталась отодвинуться, испугавшись своей податливости, но Синджин не позволил ей этого и еще крепче прижался ртом к груди. Челси была у него в руках словно пленница; широкие ладони Синджина гладили ее спину. Неожиданно она издала восторженный сладострастный крик — в этот момент Синджин прикоснулся языком к ее лобку.Он непременно узнал бы этот крик, тот же самый, что сливался с его собственным и эхом отдавался в Оакхэме, Хаттоне, Лондоне. До его сознания наконец-то дошла ужасная истина — еще секунда, и его сердце замерло в груди: руки Синджина пробежали по всему телу женщины, он узнал каждый его изгиб, всю обольстительную полноту его, осязал его скользящими пальцами. Наконец Синджин создал в воображении чувственный образ Челси. И сразу же его поразила отчаянная мысль о том, какой ужасной опасности она подвергалась.Она пришла за ним, Синджин ни на секунду не сомневался в этом, и если до этого он не мог решить для себя, любит ли он жену, — теперь он знал это наверняка. Челси была здесь, с ним рядом. Сначала Синджина охватило чувство безмерного, слепого счастья, но уже в следующее мгновение он ужаснулся безграничной опасности ее положения.Мысль о том, что Челси была схвачена и томилась в плену по прихоти бея, захлестнула его волной ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127