И уже через секунду они мчались на боевых низкорослых лошадях навстречу плотным рядам приближающейся дворцовой стражи. Ветер разносил боевой клич бедуинов, эту безошибочную и главную примету войны в пустыне, где личная храбрость и отвага отличали истинного воина.На расстоянии около пятидесяти ярдов каждый бедуин взял на прицел одного из стражников, и грянул ружейный залп, потом второй, и уже после него разница в количестве значительно поубавилась. Затем, уже не имея времени перезаряжать винтовки, они вынули свои кинжалы, отточенные до остроты бритвы, которые несли смерть. Звон стали послужил сигналом того, что сошлись первые ряды воюющих. Лошади становились на дыбы и ржали, летний воздух пронзили душераздирающие вопли людей, когда отряд всадников пустыни проломил плотные ряды мамелюков. * * * С моря сцену битвы наблюдать было трудно из-за большого расстояния и скудного освещения, которое давала луна. И когда «Аврора» снялась с якоря и ветер наполнил ее паруса, гнев и бессильная злоба охватили Челси. Она не могла сражаться бок о бок с Синджином, не могла и заставить его уехать с ней. Она была слишком слаба, физически и психически, чтобы лицом к лицу столкнуться с жестокими стражниками. И ее отослали прочь, совершенно бесполезную, а ведь они были так близки к освобождению, и все, что было в силах Челси, — это убиваться, стенать и скорбеть над могилой Синджина.Будь он проклят! Ну зачем ему потребовалось играть в героизм? Ведь было, было же достаточно времени, чтобы все успели сесть на лодки. Было! Челси возненавидела его за то, что он бросил ее, за то, что вернулся на берег, словно «благородный рыцарь», тогда как любой благоразумный человек быстро погрузил бы всех на баркасы и показал бы нос мамелюкам.Отражая сабельные удары, Синджин мельком взглянул на море и почувствовал облегчение, увидев, как «Аврора» набирает скорость и ветер наполняет ее паруса. Боже всемогущий, Челси в безопасности… Нет больше бея, никто не причинит ей боли, нет в ее жизни этой ужасной страны, в которой женщин, словно животных, держат в клетках. Синджин остался на берегу, чтобы быть абсолютно уверенным в ее безопасности, в том, что ей не придется доживать свою жизнь в гареме тирана за тысячи миль от родины. Их арьергардный бой несомненно даст «Авроре» несколько драгоценных минут для взятия курса и выхода в открытое море.Уклонившись в очередной раз от удара ятагана, Синджин резко развернул лошадь. «Выжить, нужно выжить» — эта мысль поглотила все его рассуждения.Синджин боролся за свою дорогу домой, если на то будет воля Господа. Он пустил жеребца в галоп и на полной скорости подскочил сзади к одному из мамелюков, направил кинжал в межреберную полость, которая открывает путь прямо к сердцу.Предсмертный крик солдата доставил Синджину сумасшедшее ликование. Единственное, о чем он жалел — что это не было рыхлое тело бея, куда бы он погрузил кинжал по самую рукоятку. Но на бесцельные раздумья о мести не было времени, и Синджин быстро выдернул нож из-под ребер умирающего. Мамелюки были лучше вооружены, численно превосходили соперника и были настроены сражаться до последнего — тех, кто пал на поле битвы, ждет рай.Синджин развернул лошадь, высоко поднял кинжал и поскакал в эпицентр битвы на полной скорости.Вспотевшие мускулы его блестели, из ран сочилась кровь, длинные черные волосы развевались на ветру, и казалось, будто это сам дьявол с криком отмщения скачет верхом в тумане кровавой бойни. Глава 45 Стоя на палубе корабля возле перил, Челси сквозь густую пелену слез смотрела, как удаляется тунисский берег. Она оплакивала любимого, она рыдала от безысходного отчаяния, тоски и гнева; это были вечные слезы женщины, оставленной мужчиной, когда разрешение своих жестоких мужских конфликтов он видит лишь в вооруженной схватке.Однако Челси понимала, что Синджин никогда не остался бы там, если бы не она. Слезы затуманили ее взор, рыдания душили ее.«Как же я смогу жить без тебя? — мысленно сокрушалась Челси. — Не покидай меня…» Мучимая тоской, она попыталась найти хоть каплю разумного в этом мире, который рушился на глазах. Она чувствовала необходимость хоть что-то сделать, поэтому принялась придумывать хоть какие-то средства спасения Синджина, и это давало ей надежду.Она наймет войска в Неаполе. В армии двух Сицилий служили австрийцы, испанцы, немцы из северных герцогств, итальянцы-рекруты из всех княжеств этого полуострова. Наверняка найдутся наемники, готовые вместе с ней отправиться в Тунис. «Если только уже не слишком поздно», — подумала Челси.Подошла Крессидия и стала рядом с ней. Она принесла две шерстяные накидки для защиты от прохладного морского ветра. Нетвердым голосом, но решительно Челси произнесла…— Я вернусь за ними… Как только мы прибудем в Неаполь. У Синджина достаточно денег, чтобы нанять всю армию Фердинанда.— Мой отец поможет, — ответила Крессидия, причем так спокойно, словно они обсуждали покупку яблок на базаре. Она была сдержанна, уравновешена, как и с самого начала. — «Деополис банк» имеет отделение в Неаполе.— В таком случае ты почти дома…Если она найдет Синджина, у нее тоже будет свой дом.., снова. Эта мысль поставила перед Челси цель в жизни. Крессидия улыбнулась.— Да, мой дом достаточно близко… Хотя это Александрия. Я обязана тебе всем, — спокойно объявила она, и эти слова указывали на силу ее переживаний гораздо больше, чем тон, которым Крессидия произнесла их.— Ты сдалась в гареме? — спросила Челси, устремив невидящий взгляд далеко в мире. На мгновение в ее сознании возникли картины сераля. Каждая рано или поздно сдается, попав в гарем, где влачит существование в полной изоляции от внешнего мира и от реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127