— Я плохо себя чувствую. Мы едем домой.— Не устраивайте мне сцен. — Ее большие алмазные сережки ослепительно блеснули, будто подчеркивая значимость ее слов.— Я настаиваю!— У меня нет выбора?— Никакого. — По лицу его скользнуло подобие улыбки, хотя это было скорее выражение нетерпеливого ожидания, вдруг принявшее столь причудливую форму.А зал, лишь минуту назад игриво-шумный и веселый, вдруг зажил новой, не известной ему доселе молчаливо затаенной жизнью.Челси никогда не подозревала, какой силой и авторитетом обладает Синджин. Она не могла не заметить, что молодой человек, с которым только что танцевала, боится ее мужа.— Спасибо, Алекс, вы прекрасный партнер. — Челси виновато улыбнулась. Она уступала.— Благодарю вас, Босфорд. — Синджин сказал это таким тоном, что у молодого человека надолго пропала охота развлекать его жену.— Как это глупо, — прошептала Челси, когда паркетный зал, окружавший каждое их движение сотней любопытных взглядов, остался, наконец, позади.— Лучше сглупить, чем обагрить руки кровью Джорджа Прайана?— Что случилось? — взволнованно спросила Челси.— Он хочет ближе узнать тебя.Синджин и Челси спускались по мраморным ступеням: он впереди, не подав ей руки, не замечая, как она путается в полах своей длинной юбки; Челси придерживала руками пышные складки, мешавшие угадать очередную ступеньку, и вдруг, потеряв равновесие, с легким вскриком упала Синджин резко обернулся и подхватил Челси, не замедляя своего стремительного спуска — Э, да ты пьян! — встревожилась Челси, чувствуя, что он перескакивает сразу через несколько ступеней — Не так уж я и пьян, дорогая! Впрочем, это мне не мешает.Они прошли только половину пути, и скорость, с которой Синджин преодолевал оставшиеся ступени, захватывала дух.— Смотри не упади!— Не волнуйся!Челси с надеждой посматривала вниз на землю обетованную — последнюю лестничную площадку Наконец Синджин мягко опустил ее на землю. Лакеи открыли перед ними двери.— Я забыла свой…— Оставь!Подъехал экипаж. Синджин помог Челси сесть.Лошади резво взяли с места. Под дробный перестук копыт, утонув на мягком сиденье, Синджин сказал — Черт вас подери, милая женушка, вы перевернули мою жизнь вверх тормашками.— Я люблю тебя!— Ну вот и поговорили! — улыбнулся Синджин. — А я чуть было не убил Ратлэджа.Сердце Челси радостно забилось. Хотя его слова и не были явным признанием в любви, они согревали его грудь надеждой.— Пожалуйста, не убивай никого из-за меня. Это уже слишком…— Дьявол, я никогда не дрался из-за женщин!— Хэтфилд испугался? — Ей было интересно, как мужчины решают свои споры. Хотя у нее и было три брата, она совершенно ничего не знала о дуэлях и никто никогда не спускал курка за право обладать ею.— Хэтфилд тоже сошел с ума. Без сомнения, я бы убил его. — Синджину казалось, что он вот-вот задохнется от своего крика, хотя он всего лишь слабо шевелил губами. Устремив взгляд вдаль сквозь стены, погрузился в свои мысли так, что не замечал ничего вокруг.— А я вот не понимаю, как можно убить человека .из-за каких-то светских приличий.Его взгляд принял осмысленное, выражение, он медленно приходил в себя и, наконец, ответил:— Я тоже не понимаю, как женщина может флиртовать со всеми подряд.Синджин не принимал разговора о дуэлях всерьез, но Челси настаивала:— Дуэль — это игра?— Не совсем. — Он утомленно вздохнул, желая положить конец расспросам.— Тогда что же это?— Я слишком много выпил, дорогая. Давай поговорим утром.Убаюканный мерным покачиванием кареты, Синджин заснул, а когда проснулся, они уже стояли у крыльца Сет-Хауса. Он проводил Челси до дверей ее спальни, пожелал спокойной ночи, галантно поклонившись, вышел. Она знала, что Синджин вернулся к экипажу, и даже слышала, как он сказал вполголоса:— В Брукс. Глава 37 — Можно войти? — спросила мать Синджина, появляясь в комнате Челси вскоре после того, как та уже разделась с помощью горничной и собиралась лечь спать. Мария Сейнт Джон, все еще облаченная в бальный наряд, извинилась за вторжение.— Я слышала о шалости сына на рауте у Хетти Майклер, — объяснила она. — С тобой все в порядке?Челси удивленно подняла брови, поражаясь скорости распространения сплетен и отмечая про себя снисходительное слово «шалость», которым мать Синджина назвала его отвратительную выходку.— У меня все хорошо. Пожалуйста, пройдите в комнату. И вовсе не стоило так волноваться. Синджин рассердился на Хэтфилда, а не на меня.Без сомнения, его мать могла заткнуть за пояс женщин моложе ее самой. Одетая в воздушный розовый муслин, слегка припудренная, с цветами в волосах, точно соответствующими ее возрасту, и с ниткой баснословно дорогого жемчуга, обвивавшей стройную шею, Мария Сейнт Джон вступила в комнату с поразительной элегантностью, будто восхищение и уважение окружающих превратились для нее в нечто привычное, обыденное.«Точь-в-точь как Синджин», — подумала Челси.Оба они — мать и сын — могли заставить всех вокруг в молчании восхищаться их красотой. И как Синджин, Мария Сейнт Джон буквально излучала обаяние, и сейчас улыбка была теплой и понимающей.— Я и раньше подозревала об этом, и вот опять, — произнесла она и на мгновение замолчала. — Синджин временами бывает очень несдержан. Хотя, конечно, слухи всегда несколько преувеличены. И все же я беспокоилась за тебя.Челси стояла возле постели, облаченная в роскошный пеньюар из тафты, украшенный рюшами и лентами персикового цвета в стиле мадам Дюбэй.Усаживаясь в гобеленовое кресло, Мария Сейнт Джон казалась невесомой, парившей в воздухе среди шелка и кружев. Затем она изящно махнула рукой, отпуская горничную.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127