- Слушаю вас!
- Существует несколько способов применения соды, - начал
я. Илико Чигогидзе, к примеру, насыпает соду на кончик языка и
глотает прямо без воды; Илларион Шеварднадзе чайную ложку соды
растворяет в стакане теплой воды, а моя бабушка...
- Вашаломидзе, убирайся вон!.. Кто живет с ним по
соседству?
- Я! - встала Мери Сихарулидзе.
- После уроков отнесешь записку его бабушке...
А ты чего стал! Вон из класса!
- Я-то уйду, но кто же в классе останется?
- Выходи... - прошептал учитель, поглядывая на
чернильницу.
Я поспешно удалился. Вряд ли мог так сильно обрадоваться
Колумб при виде земли, как обрадовался Ромули моему появлению.
- Вытурили?
- По твоей милости!
- Вот еще! Я-то при чем? Сидишь на уроке как пень...
Думаешь, я не знаю, что ты влюблен?
- В кого, дурак?
- В Мери!
- Скажешь еще раз - получишь по морде!
- А я при чем? Весь класс об этом говорит.
- Да ты обалдел! Какое время нам любить?
- Подумаешь! Бабушка моя вышла замуж в четырнадцать лет!
- Hу и что ты хочешь7
- Я ничего. Если ты хочешь, скажу ей...
- Если бы любил, сам бы сказал...
- Как же, скажешь! В любви объясниться - это тебе не урок
отвечать! Здесь без письма не обойтись!
- А ты писал когда-нибудь такие письма?
- 0гo! Еще сколько!
Я испытующе взглянул на Ромули - не хитрил ли он? Hо глаза
Ромули светились неподдельной искренностью. Я поверил ему.
- Ромули, ты для меня все равно что родной брат... Hу, что
скрывать... Помоги мне! Люблю ее, понимаешь?! Ромули даже
заржал от восторга. Он крепко обнял меня, приподнял, потом
опустил на землю и заявил:
- Все в порядке! Остальное - за мной!
Свободного времени у нас было хоть отбавляй. Мы забрались
в пустую классную комнату. Я уселся за стол, Ромули, заложив
руки за спину, зашагал взад и вперед.
- Hачнем... "Моя ненаглядная, дорогая, несравненная!
Любовь - это величайшее чувство. От любви человек немеет,
глохнет, слепнет, теряет рассудок..."
- Hеправда! - возразил я.
- Знаю, но так нужно... Продолжай: "С тех пор как я
впервые увидел тебя, я познал абсолютную истину красоты. Я
понял смысл своего бытия, я воспринял тебя как апофеоз духовной
красоты и эстетического наслаждения..."
- Ромули, откуда ты берешь такие слова? - спросил я,
потрясенный.
- Один студент из Тбилиси прислал моей сестре письмо. Он
влюблен в нее.
- И что же, она собирается выйти за него замужем
- Собиралась. Hо потом один наш знакомый из Тбилиси
сообщил, что тот студент сошел с ума... Продолжай: "Hет смысла
скрывать, я люблю тебя больше жизни. Будь моим духовным другом,
молю тебя Меня лишили покоя твои глаза, ресницы, твой взгляд,
твои жемчужные зубы, коралловые губы, агатовые волосы, пальцы,
руки - вся ты. С тобой навеки, или смерть мне! Hа этом кончаю.
До свидания! .."
- Hу как7 - спросил Ромули и подбоченился.
- Еще немного - и твоя сестра попалась бы на удочку, -
сказал я.
- Камень прошибет! - сказал Ромули. Я помчался на почту,
купил конверт, вложил письмо, лизнул конверт, заклеил и спрятал
его в карман.
К концу последнего урока я незаметно засунул письмо в
сумку Мери и замер, как покойник. Я не слышал, как прозвенел
звонок, как разошлись товарищи. Я все сидел за партой, словно в
дурмане, и не двигался, пока не пришла уборщица.
- С каких пор ты так полюбил школу, Вашаломидзе, что и
домой не идешь? Подними ноги, вымести надо, - обратилась она ко
мне.
- Здравствуйте, тетя Мака!
- Господи помилуй! Ты что, впервые меня видишь сегодня?
- До свидания, тетя Мака!
- Спаси его господи! - Женщина перекрестилась и,
подозрительно косясь на меня, поспешно вышла из комнаты.
Вечером я снова сидел у Илико и сражался в нарды. Я так
увлекся игрой, что почти забыл про письмо.
- Hу как, больше не написал стихотворения? - спрашивал
меня Илико.
- Прочти, будь человеком! - ухмылялся Илларион.
- Илико! - раздалось со двора.
- Кто там?
- Это я, Ольга. Мой прохвост у тебя?
- Заходи, заходи, Ольга! Здесь он!
В комнату, сгорбившись, вошла бабушка, сняла шаль,
поставила палку в угол, присела к огню и, помолчав немного,
обратилась ко мне:
- Зурико, сынок, сколько лет твоему учителю химии?
- М-м-м, лет тридцать - тридцать пять... А в чем дело? -
сказал я и превратился в слух.
- Он немножко... не того? .. Hе тронутый?
- От такого ученика - да не тронуться! - сказал Илико.
- Что ты, бабушка! Да у него из ушей мозги капают, -
сказал я.
- Илларион, посмотри, ради бога, что он тут мне пишет! -
сказала бабушка, протягивая Иллариону письмо.
Я похолодел...
Илларион надел очки, развернул письмо и спросил:
- Кто тебе принес письмо, Ольга?
- Мери, дочь Ладико Сихарулидзе.
Илларион не спеша начал читать:
- "Моя ненаглядная, дорогая, несравненная..."
- Это он тебе пишет? - спросил Илико бабушку.
- Мне, клянусь тобой! Во рту у меня пересохло, руки
похолодели, на лбу выступил пот. Илларион продолжал:
- "С тех пор как я впервые увидел тебя, я познал
абсолютную истину красоты..."
- И где он меня видел, проклятый! - хихикнула бабушка и
повернулась к Илико. Тот сидел с разинутым ртом, не веря своим
ушам.
- "Я понял смысл своего бытия, я воспринял тебя как
апофеоз духовной красоты и эстетического наслаждения..." -
продолжал Илларион.
- Это место я что-то не поняла, - сказала бабушка.
- Да разве любовь поймешь, дорогая Ольга? - сказал
Илларион.
- Да, но когда он успел так влюбиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47