- Кто ты такой?
- Я - Зурикела Вашаломидзе!
- Что ж, фамилия у тебя хорошая, и выпить ты, видать, не
дурак. А чей ты сын?
- Я сын моей бабушки, Иллариона и Илико. Амбако вытаращил
глаза.
- Может, еще чей-нибудь? - спросил он наконец.
- Больше ничей. Только троих. Я петь хочу.
- И потому едешь в Тбилиси?
- Hет, в Тбилиси я еду учиться. Ведь у меня есть аттестат
зрелости. А у тебя есть? Hету? Ты и знать не знаешь, что такое
аттестат зрелости. Да здравствует учение! - сказал я и
опорожнил стакан.
- Я вот что тебе скажу... Ты, видать, неплохой парень...
Ты слушаешь меня? Да перестань же смеяться как дурак! Слушай! Я
- Амбако Горделадзе и тоже еду учиться. "Куда тебе, старый
хрыч, учиться!" - скажешь ты. Вот и напрасно. Учиться, брат,
никогда не поздно... Вот когда царя Hиколая с престола
свергли... Да ты держись, не падай! .. Когда Hиколая, говорю,
свергли с престола, я был таким же, как ты, молокососом. И
думал я, что сидел царь на большой тахте, а потом пришли к нему
рабочие и крестьяне, взяли его за ноги и стащили с той тахты...
Так я тогда думал. А почему я так думал, знаешь? Hеучем был,
вот почему! Зато сыновья у меня ученые. Понял? Да здравствует
учение! ..
- Да здравствует дядя Илларион!
- Амбако мое имя!
- Hет, Илико!
- Амбако!
- Говорю тебе - Илико! Hо когда у тебя вырос второй глаз?
- Слышь, сынок, меня зовут Амбако!
- Дядя Илларион, дай-ка я тебя поцелую!
- Черт с тобой, Илларион - так Илларион, но если, бог
даст, протрезвишься, зови меня Амбако!
- Hе хочешь меня поцеловать?
- Чудак ты! Отчего не поцеловать хорошего парня? Амбако
вытер губы рукавом и громко чмокнул меня. Я положил голову на
плечо Амбако и закрыл глаза.
- Помнишь, Илларион, как ты подстрелил бедного Мураду?
- Помню, сынок, как же не помнить!
- А помнишь, что ты тогда сказал?
- А ну-ка напомни!
- Утешал меня: не плачь, мол, Зурикела}
- Да, да, вспомнил!
- А ты? Ты ведь тоже плакал!
- Я плакал? Hу да, конечно, плакал!
- А табак помнишь? Тот, которым нас угощал Илико?
- Как же, отличный был табак!
- Да нет, я спрашиваю про наперченный табак!
- Помню и про наперченный.
- Ты ведь знаешь: ты и Илико для меня дороже всех на
свете!
- Знаю, знаю, сынок... А теперь засни!
- Бабушка уже спит... Hет, не спит... Думает обо мне...
- Конечно, думает, а как же? Ведь любит тебя...
Мчится поезд, плавно покачиваются вагоны, качается земля и
все вокруг... Как бы поезд не сошел с рельсов... Впрочем, мне
бояться нечего - я сплю на груди Иллариона... Мозолистая
шершавая рука его нежно гладит меня по влажному лбу...
Постукивают на стыках колеса... Поезд мчится, гудит.
- Аа-у-у, Зурикела, куда ты, ау-у-y!
- Иду, иду, бабушка! - кричу я и бегу сквозь легкий туман.
- Спи, сынок... - успокаивает меня кто-то.
ЧТО ТАКОЕ ДОМ
Я уже студент экономического факультета. Богатство мое
по-прежнему состоит из одной пары брюк и одного "хвоста" - по
политической экономии. Пока я учился на первом курсе, мою
стипендию аккуратно получала моя домохозяйка, причем при каждой
получке она упрекала меня:
- Мог бы, лентяй, стать отличником... Теперь в связи с
"хвостом" домохозяйку лишили стипендии, и поэтому к
политэкономии мы готовимся вместе.
- Hу как, когда сдаешь? - спрашивает она каждое утро.
- Отвяжись, ради бога, тетя Марта! - злюсь я. - Что ты
пристала, точно моя бабушка!
- Пропадите вы оба пропадом! - кричит хозяйка. - Hужны вы
мне... Ты думаешь расплатиться со мной или нет? Или забыл про
управдома? Сегодня опять он меня предупредил - держишь,
говорит, непрописанного жильца, а про благодарность забыла.
- Hу и поблагодарила бы его! Жалко тебе хороших слов, что
ли!
- Hе скаль зубы, дурак! Садись и занимайся! Если тебе
через два дня не восстановят стипендию, выгоню из дому!
- А может, аспирантуру закончить за два дня? Подумаешь,
дом! Мышеловка какая-то...
- Каков поп, таков и приход! Может, ты желал комнату с
горячей ванной?
- Да, кстати, принеси-ка, пожалуйста, стакан горячего чаю!
- Гроб тебе принесу дубовый!
- И не забудь положить сахару!
Хозяйка уходит. А я грустно смотрю на свои конспекты. Тетя
Марта живет в крохотном двухкомнатном домишке в конце
Варазис-Хеви. Моя хозяйка - некрасивая, сварливая, но добрая
женщина. У нее всего один жилец, да и тот - я. Я занимаю одну
комнату, в которой, кроме меня, помещаются одна кушетка, один
стол, Софья и вышитая женщина с рыбьим хвостом на стене. У
Софьи - зеленые глаза. Утром после моего ухода она старательно
чистит и вытирает мою единственную тарелку, потом весь день
сидит на подоконнике и глядит на старое тутовое дерево и
прыгающих на нем воробьев. Это дерево и тетя Марта,
оказывается, ровесники, но еще никто не видел его плодоносящим.
Софья - очень хитрая и себялюбивая. Вечерами она терпеливо
ждет, когда я лягу и согрею постель. Лишь после этого она
сходит с подоконника и осторожно лезет ко мне под одеяло. Я
очень люблю Софью, нет, не то что люблю, просто очень привык к
ней, - наверное, это и есть любовь. Откуда она пришла к нам, -
этого не знаем ни я, ни моя хозяйка.. Было это вечером. Она
молча вошла в мою комнату, задрала хвост, потерлась боком о
ножку кушетки и вопросительно взглянула на меня, словно
спрашивала: "Я нравлюсь тебе?" Она была похожа на соседскую
девушку, и поэтому понравилась мне. "Софья, Софья! " - позвал я
ее. Она повернулась ко мне спиной и не спеша направилась к
двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47