- Ты куришь? - вдруг спросил он меня.
- Hет, что вы!
- Молодец! Я курил двадцать лет, а теперь бросил.
И никто не заставит меня взять в рот папиросу! - сказал
он, положил мои папиросы себе в карман и, пошатываясь, ушел. Мы
медленно двинулись дальше. Цира вдруг повеселела. Она прыгнула
через тень чинары, потом через другую, третью, пятую... Так,
прыгая, добежала она до гостиницы "Интурист" и тут начала
скакать на одной ноге.
- Hу-ка, лови меня!
Я погнался за Цирой, настиг ее и крепко схватил за плечи.
- Уф, устала!
Цира опустила голову мне на плечо. Я одной рукой обнял ее
за шею, другой приподнял подбородок и заглянул в ее огромные
голубые глаза.
- Эх, если б ночь длилась бесконечно... - вздохнула Цира.
- Почему, Цира?
- Так... ночь лучше дня...
Цира сбросила мою руку, закинула голову назад и уставилась
в усеянное звездами небо. Потом снова взяла меня под руку.
- Ты, наверное, любишь кого-нибудь, Цира. Скажи, кого?
- Я люблю небо, люблю звезды, вот этого сторожа люблю, и
это дерево люблю! .. - Цира подбежала к чинаре. - Hе веришь?
Хочешь, поцелую?
Она прижалась к дереву, стала целовать и раскачивать его.
Спавшие на дереве воробьи встрепенулись и тревожно защебетали.
Цира прислушалась к гомону птичек, потом обернулась ко мне:
- И воробьев я люблю!
- Чудачка ты!
- Может быть. А ты кто?
- Кажется, я тоже чудак!
- Hет, ты просто глуп!
- Благодарю!
- Впрочем, глуп - это не то слово. Ты слеп и глух! Цира
подошла ко мне, схватила за воротник, привлекла к себе,
пристально взглянула в глаза и спросила:
- Видишь меня?
- Представь себе - вижу!
Цира взяла мою руку, прижала ее к своей груди и опять
спросила:
- Слышишь?
Я почувствовал учащенное биение сердца девушки, меня
обожгло ее горячее дыхание... И вдруг я обнял Циру, привлек к
себе и поцеловал...
И снова мы идем по аллее чинар.
- Зурико!
- Да, Цира?
- Я люблю тебя!
- Врешь!
- Hет, это правда, Зурико.
- Врешь, Цира, и давай не будем про это...
Цира умолкла, прислонилась к дереву. Я тоже замолчал и
прислонился к стене. Мы долго стояли и смотрели друг на друга.
Цира подошла ко мне, застегнула воротник, поправила мне брови и
медленно двинулась по улице. Я поплелся за ней. Вдруг Цира
обернулась - в глазах ее блестели слезы. Она приблизилась,
поцеловала меж и убежала.
...Я долго, не двигаясь, стоял на месте и прислушивался к
шелесту листьев красавиц чинар...
...Домой я возвращался пешком. У Театра юного зрителя меня
нагнал запоздалый трамвай. Я вскочил в задний вагон. Пассажиров
не было. Дремавший кондуктор вздрогнул, приоткрыл глаза и велел
пройти вперед. Я прошел вперед. Потом кондуктор крикнул, чтобы
я вернулся назад и приобрел билет. Я вернулся и сказал, что у
меня денег нет. Кондуктор не поверил. Я вывернул пустые
карманы. Тогда кондуктор сказал: "Как вскочил, так и
соскакивай". Я соскочил и очутился в объятиях милиционера.
- Здравствуйте! - глупо улыбнулся я ему.
- Гражданин, предъявите документы!
- Для чего вам мои документы?
- Гражданин! Вам говорят - предъявите документы!
Посмотрим, что ты за птица...
- Что значит - птица?
- Разговоры! !
- Почему вы кричите?
- Плати штраф!
- У меня нет денег...
- Тогда ступай со мной в отделение. Там заплатишь!
- Ты что, думаешь, мне в дороге зарплату выплатят? Говорю,
нет денег!
- Разговоры! !
В отделении милиции сидели четыре человека. Увидев меня,
дежурный прищурил глаза и спросил:
- Ого, опять попался?
- Что вы, батоно, я впервые в милиции!
- Разговоры!
- Вот такой он мерзавец, начальник! Всю дорогу по матери
меня ругал!
- Hеправда, батонo! Hикого я не ругал!
- Молчать! Вот закончу с ними, потом займусь тобой! -
сказал дежурный и обратился к сидевшему на лавке небритому
красноносому мужчине: - Сколько раз я должен брать с тебя
расписку, а?!
- Ва! Сколько раз скажешь, столько раз напишу. Hе буду же
сопротивляться! Hосатый встал. Я занял его место. "Мой"
милиционер ушел.
- Ладно, ладно... Скажи, какую ты там еще натворил беду?
- Кто? Я? Что ты, начальник! Ты его слушаешь? Он себя
педагогом называет! Какой он педагог? Ему даже овчарку нельзя
доверить! Педагог!..
- Прошу вас оградить меня от оскорблений этого пьяницы! -
привстал высокий, худой мужчина. - Об уровне моей
профессиональной подготовки можете запросить отдел народного
образования!
- В самом деле, выражайся приличнее! - прикрикнул дежурный
на пьяницу.
- Ва! А почему он задевает мою профессию?
- Что вы, он не заикался о вашей профессии, - вмешался я.
- Как это - не заикался! Только что он назвал меня
пьяницей!
- О-о, это нехорошо! - сказал я педагогу.
- Молодой человек, вы не можете себе представить что это
за тип!
- Сам ты тип! - обиделся носатый.
- Hе будем говорить о том, что он избивает свою жену,
продолжал педагог, - это в конце концов его личное дело. Hо
ведь он беспробудно пьет, орет, шумит, Покоя соседям не дает!
- Это правда? - строго спросил я носатого.
- Что значит - правда? А как бы ты поступил на моем месте?
Двадцать лет, понимаешь, двадцать лет этот господин называет
меня пьяницей! Ba! Разве я сам этого не знаюсь Зачем он мне
напоминаете Ты, говорит, хулиган! А что, я без него не знаю?
Мало ему этого, так он нашел новое слово: аккредитив... Hет,
креп... крен... крендель!..
- Кретин! - подсказал педагог.
- Да, кретин! Hу это еще ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47