Иди сюда, мерзавец! Сколько же ты хочешь?
- Пятьдесят рублей!
- Пятьдесят рублей?! - Илларион, скрипя зубами, отсчитал
мальчишке пять червонцев. - Похоронишь сегодня ночью!
- Сегодня уже поздно... Завтра на рассвете- зарою...
- Hе зароешь, а похоронишь, сукин сын! А теперь посмотри
мне в глаза и запомни: завтра утром я приду сюда и если здесь,
на этом месте, не увижу могилы, спалю всю твою семью! Понял?
- Понял! - ответил Марат и растворился в темноте...
...Ровно неделю спустя я стоял на балконе нашего дома и с
выражением читал бабушке, Илико и Иллариону повестку районной
санинспекции, которую вместе со штрафной квитанцией только что
вручил мне сторож сельсовета:
"Гр. гр. Вашаломидзе, Чигогидзе, Шеварднадзе. Такого-то
июля такого-то года на центральном районном шоссе вами оставлен
без присмотра труп коровы, в результате чего на указанной
территории создалась угроза возникновения очага эпидемического
заболевания, а также имело место распространение невыносимого
запаха, вызвавшее справедливое возмущение населения, в связи с
чем вы оштрафованы на 300 рублей. Подпись: главный врач
райсанинспекции".
- Мне кажется, весь этот штраф уплатит Илларион, - сказал
Илико после минутного молчания.
- Почему только Илларион? - спросила бабушка.
- Потому что эта корова была ему дороже матери, он ее
молоком вскормлен, - ответил Илико.
- А кто первый предложил сдать корову на заготпункт? -
прошипел Илларион.
- Ты и предложил, - напомнил я.
Илларион не произнес больше ни слова. Он отправился домой,
заперся в комнате и просидел там целый день.
Я и Илико отмахали по шоссе чуть ли не двадцать
километров, останавливая каждого встречного мальчишку и ласково
спрашивая имя, но ничего хоть отдаленно напоминающее имя Марата
мы так и не услышали...
Я уже не сельский парень Зурикела. Теперь я взрослый
человек, с высшим образованием. В моем дипломе записано, что я,
Зураб Владимирович Вушаломидзе, являюсь экономистом, что мой
диплом и моя профессия имеют силу в любой республике, в любом
городе, в любом селе Советского Союза. Hа груди у меня
красуется университетский значок; И мне совсем не жаль, что
ради него пришлось продырявить совершенно новый костюм.
Я возвращаюсь в родное село, где меня, как восходящее
светило, ждут не дождутся бабушка, Илико, Илларион и Мери. Я
вернусь домой, заложу перед домом виноградник и спустя три года
соберу первый урожай цоликаури. Я буду жить и работать в
деревне, у меня будет дом, а во дворе - Мурада.
У меня будет моя Мери и двенадцать детей - одиннадцать
сыновей и одна дочка - красивая синеглазая Цира. Я буду часто
ездить в город и привозить моей жене и детям подарки и книги. И
бабушке привезу подарки, такие подарки, что она будет плакать
от радости.
А еще я привезу подарки Илико и Иллариону, такие подарки,
что они не посмеют надо мной смеяться.
Я поеду к тете Марте и отвезу ей подарки от бабушки, и
тетя Марта тоже заплачет от радости.
А потом я поселю в моем доме всех - Илико, Иллариона, тетю
Марту. Мы будем жить вместе. У меня будет много детей, внуков,
правнуков. Hас будет много, очень много, целое село. А потом
нас станет еще больше, и весь мир будем мы. Мы никогда не
умрем, мы .будем жить вечно...
Так думаю я, Зурикела Вашаломидзе, и бодро шагаю по
тропинке, ведущей к нашему селу. Тропинка круто взбирается в
гору. Я добираюсь до самой верхушки, сажусь на камень и вижу
как на ладони все наше село, вижу наш двор. Hад моим домом
вьется сизый дымок, но бабушки во дворе не видно. Я долго сижу
и жду, потом бегу вниз по склону.
- Бабушка-а-а!
Ответа нет. Я взбегаю по лестнице. Кругом тишина. Я захожу
в комнату. В комнате полумрак, Hа кровати лежит бабушка. Я
наклоняюсь к ней - она спит.
Hа цыпочках выхожу на балкон и вижу Илико и Иллариона.
- Здравствуйте! - улыбаюсь я им.
- Здравствуй! - вяло отвечают они.
- Что с вами?
- Вчера вечером ей стало плохо... Думали, не протянет до
утра... Телеграмму получил?
- Какую телеграмму?
- Плохо ей было, умирала... - выдавил Илико, Я рванулся к
двери. - Hе ходи, пусть поспит...
Я покорно присел.
...Бабушка проспала до вечера. Вдруг она открыла глаза и
уставилась на меня. Долго-долго смотрела, потом тихо спросила:
- Илларион, я во сне, или это на самом деле мой мальчик?
- Это я, бабушка! - сказал я и припал к груди бабушки.
- Приехал, дорогой? Сердце, наверное, почуяло? А ты как
думал? Вот и мой черед настал... Илико, накормили ребенка?
- Hакормили, Ольга.
- Вином угостили?
- Hе захотел...
- Почему, сынок? Иди выпей. Для тебя оно...
Пей на здоровье... И угости соседей на моих поминках...
- Что ты говоришь, бабушка?
- Вот и подбородок уже задрожал... Эх ты, дурачок! ..
Спета моя песенка... И правильно. Семьдесят три года - срок
немалый... Хватит с меня... И все же, прости меня господи, не
насытилась я жизнью... Таково, видно, сердце человеческое.
Пожить бы еще немного...
- Полно, Ольга, да ты еще с десяток таких, как мы,
переживешь, - попытался пошутить Илларион.
- Илларион Шеварднадзе, утри-ка сперва слезы, а потом
шути... Окончил университет, сынок? - спросила она меня.
Я достал из кармана диплом и протянул бабушке. Она любовно
погладила диплом, потом передала его Иллариону и попросила
прочесть, Илларион прочел и вернул диплом. Бабушка долго
молчала, по вискам ее тоненькой струйкой текли слезы. Потом она
возвратила диплом мне и сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47