- Не улетай, Шошиа!
Скворец раскрыл крылья, сорвался с окна и... полетел. Он описал круг над тюремным двором, над административным корпусом, пронесся мимо часового на вышке и взял направление к Арсенальной горе.
- Шошиа-а-а!..
Скворец быстро удалялся. Вот он уже стал похож на маленькую черную точку и исчез, растаял в синеве неба где-то над Кукийским кладбищем...
- Гоголадзе, с вещами! - крикнул надзиратель.
Шошиа чуть было не хватил удар. "С вещами"? Это... Что же это такое?! Каждому известно: на суд заключенных ведут безо всяких вещей! Кроме того, каждого заключенного заранее извещают о дне предстоящего суда... А тут... Без предупреждения, ясно и коротко: "С вещами!"... Шошиа не шелохнулся, не откликнулся, словно приказ касался не его, а кого-то другого, сидящего в другой камере другой тюрьмы.
- Гоголадзе, ты что, оглох? С вещами приказано! - повторил надзиратель и, чуть прикрыв дверь, отошел.
- Что... Что он сказал? - спросил заикаясь Шошиа.
- Зовут тебя! С вещами! - улыбнулся я.
- С вещами? Что за чудо?! - спросил он.
- Чудо! - подтвердил я.
- Кто сказал, что чудес не бывает?
- Я этого не говорил!
- Не ты, так кто-то сказал. Есть чудеса на свете! - У Шошиа задрожали губы.
- Есть, Шошиа!
- Есть на небе бог! - прошептал Шошиа, опускаясь на колени.
- Есть, Шошиа!
- Боже великий! - сказал Шошиа и умолк. Я не знаю, пропал ли у него голос, или он произносил благодарность богу молча, про себя... Он долго молчал, потом быстро встал и торопливо заговорил:
- Говори, где ты живешь? Впрочем, я знаю - Анагская, сорок два! К кому я там попаду? Да, знаю, к твоей матери! Что ей сказать? Ну да, конечно, скажу, что ты чувствуешь себя отлично и чтоб она ждала тебя!
- Чтобы что, Шошиа?
- Чтобы ждала тебя!
- Сумасшедший ты, Шошиа!
- Ничего не сумасшедший! А как ее звать? Ах, да, знаю, Анико, тетя Анико, уважаемая Анико!.. Что еще надо сделать? Кого повидать? Хочешь, пойду к матери убитого, скажу, что не ты его убил?
- Нет, не ходи, Шошиа!!
- Обязательно пойду!
- Гоголадзе, скоро ты там?
- Ну, до свидания, Заза, дорогой мой! - Шошиа порывисто обнял меня, прижал к груди и сломя голову выскочил за дверь, оставив меня наедине с моим горем, надеждой и сомнениями. Улетел скворец. Улетел Шошиа...
...Теперь я забираюсь на галерку Шошиа, у окошка, и часами, не сводя глаз, гляжу на открытый им кусочек моего города...
...Вот крохотная пивная будка и в ней огромный, толстый продавец. Он похож на вставленный в рамку чей-то недорисованный портрет. Недорисованный потому, что я вижу лишь его контуры, разобрать детали отсюда невозможно... Рядом с пивной - аптека. Бывают дни - аптека пуста, ни души, а другой раз она битком набита людьми. Вот и сейчас - хвост очереди тянется вдоль улицы. Видно, в городе эпидемия гриппа... Чуть дальше - парикмахерская. В каждой парикмахерской есть два-три мастера "пинача"*, которых клиенты избегают. Есть они, видать, и в этой парикмахерской - вот те двое, которые день-деньской сидят на скамейке у дверей и о чем-то мирно беседуют, хотя в посетителях недостатка нет. Иногда к ним присоединяется женщина в белом халате. Это или уборщица, или такая же, как и они, "пиначка"... В шапочном ателье народу обычно мало. Потому, наверно, что люди предпочитают покупать готовые фуражки, шляпы и кепки. И вообще-то головные уборы выходят из моды, полгода люди ходят с непокрытой головой. Раньше шапка считалась у нас символом мужской чести. Может, это правильно, а может, нет. Разве мало в Тбилиси честных, порядочных людей, разгуливающих без головных уборов? Сколько угодно! Вот хотя бы этот гражданин! Что плохого в том, что он без шапки? Ничего! Вот он вошел в аптеку... Вышел... Что-то держит в руке... Лекарство? Да! Положил на ладонь таблетку и быстро отправил в рот. Что? Не лезет в горло? Да вон же пиво, чудак! В двух шагах! Вот так! Подошел к будке, рукой показывает продавцу... Начал пить... Тянет пиво медленно, с наслаждением... Так. Выпил. Заплатил. Задумался. Что же он будет делать дальше?.. Так. Подошел к парикмахерской, заглянул в дверь, потом повернулся, подозвал одного из "пиначей" и вместе с ним вошел в парикмахерскую... Спустя десять минут он вышел, отряхнулся, провел ладонью по лицу... Он сейчас, конечно, пахнет пудрой и дешевым одеколоном... Так... Как же он теперь поступит? Что сделает? А что, собственно, ему делать? Принял лекарство... Выпил пиво... Побрился... Самое время идти домой. Почему же он не уходит? А вот почему - он вошел в шапочную мастерскую! Правильно! Молодец, человек! Купи шапку! Ведь недаром раньше шапка считалась символом мужской чести... В ателье он задержался долго, слишком долго, - я даже подумал, что он, должно быть, там работает. Но нет, он все же вышел из мастерской. Но что это? Он без шапки! Вот, а что я говорил? Сейчас полгорода ходит без головных уборов! Ну и что же? Разве за одно это человека можно упрекнуть в бесчестии! Почему, на каком основании? Или себе, друг, со спокойной душой, топай на здоровье...
_______________
* П и н а ч - никудышный в своем деле человек, портач (городской
жаргон.
...Здесь, в этой маленькой частице Тбилиси, за которой я могу наблюдать из моего окошка, все происходит точно так же, как и во всем городе, как и во всем мире... Ходят-бродят в свободное время люди, принимают лекарства, пьют себе пиво, бреются, заказывают фуражки... Чем они заняты внутри закрытых помещений, этого мне отсюда не видно. Но этого не видно и с улицы... Так что этот крохотный кусочек города воспроизводит в миниатюре жизнь всего мира... Ох, как же ты мала, наша планета!..
И вдруг во мне словно разлилось что-то теплое и горькое, обошло каждую жилку, каждую клетку моего тела и собралось в сердце глухой, ноющей болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49