Были и другие ослы, но они в первом туре не участвовали - количество состязавшихся ограничивалось шириной беговой дорожки. В роли судей выступали тетя Марта и хозяева ослов, не принимавших участия в скачках.
Тетя Марта сосчитала до трех, и скачки начались. Смешно шевеля ушами и цокая копытами, ослы двинулись к финишу Хозяева, войдя в азарт, громкими возгласами подбадривали нас и ослов:
- Давай, жми, даром, что ли, я кормлю тебя ячменем?!
- Слышь, бичо, садись ему на круп, быстрее побежит!
- Гляди-ка! Вот и впрямь осел! Стал и не двигается! Пришпорь, пришпорь его!
- Вот молодчина! Ай да девка!
- Эх вы, бедолаги! Обскакала вас девчонка!
Нателе досталась банка мацони, Аршаку - пять рублей, мне подзатыльник... Только приготовились ко второму гуру, как во двор ворвался бледный как полотно наш приятель Зевера, замахал руками и испустил душераздирающий вопль:
- Кукарачу убили!
От наступившей вдруг во дворе необычной тишины вздрогнули даже воробьи на деревьях.
Зевера повторил уже спокойнее:
- Люди, Кукарачу убили... - и облизал пересохшие губы.
- Кто? - спросила после долгого молчания тетя Марта.
- Не знаю, - пожал плечами Зевера.
- Где? - спросила опять тетя Марта.
- На Кобулетском подъеме, - показал рукой Зевера.
- В доме Инги?!
Зевера кивнул головой. Тетя Марта сняла с головы шаль и вышла со двора.
Спустя десять минут весь наш квартал собрался у дома Инги.
Санитары и двое милиционеров вынесли на носилках Кукарачу. Он был без сознания. Из простреленной в двух местах груди Кукарачи еще сочилась кровь. Рядом с носилками шла Инга - с перекошенным лицом, исцарапанными щеками. Она то и дело нагибалась к носилкам, с расширенными от ужаса глазами всматривалась в пропитанную кровью марлевую повязку и шептала:
- Не умирай, Кукарача, не губи меня... Заклинаю тебя матерью, Кукарача, не умирай... Кто поверит, что я не виновата... Кукарача, дорогой мой, не умирай, прошу тебя...
Когда носилки укладывали в машину "скорой помощи", Кукарача очнулся.
- Кукарача, дорогой, не умирай... - Инга опустилась на колени перед носилками.
Кукарача обвел собравшихся вокруг него людей туманным взглядом.
- Не умирай, не умирай, Кукарача, прошу тебя... - повторяла Инга. Погибну я, Кукарача, не поверят мне...
- Молчи... - прошептал Кукарача, - уходи отсюда... Тебя здесь не было... Слышишь? Уходи...
- Кукарача! - Инга припала губами к руке Кукарачи. - Дорогой мой...
Кукарача уже не слушал ее, он глазами искал кого-то и наконец нашел его:
- Давид!
Из толпы вышел начальник районного отдела милиции.
- Давид, ты знаешь, эта женщина - моя жена... И она чиста, как слеза на ее щеке... Знаешь ведь?
Давид кивнул головой. Запекшиеся губы Кукарачи тронула спокойная улыбка.
- Инга, - проговорил он, - кругом туман... розовый туман... Я не вижу тебя... Ух, Муртало, подло ты пришил меня, сволочь грязная... - Кукарача с сожалением покачал головой, потом поднял глаза на Ингу и протянул руку к ее лицу. Рука на миг застыла в воздухе и упала, словно отрубленная.
Без единого стона, без единого слова - с улыбкой на лице, красиво умер Кукарача - лейтенант милиции Георгий Тушурашвили...
Первым нашим гостем на новой квартире (мы переехали с Анастасьевской на улицу имени академика Марра) был высокий, смуглый, красивый лейтенант милиции. Как только мама открыла дверь, он без приглашения вошел, направился прямо на кухню и уселся на табуретку.
- Кто вы я что вам нужно? - спросила оторопевшая от наглости незнакомца мать.
- Я, уважаемая... - Лейтенант запнулся.
- Анико! - резко подсказала мама.
- Я, уважаемая Анико, есть участковый инспектор Орджоникидзевского райотдела милиции города Тбилиси Народного Комиссариата внутренних дел Грузинской ССР Георгий Тушурашвили по прозвищу Кукарача! - выпалил лейтенант без передышки.
- Удачное прозвище, - рассмеялась мама.
- Да... Смуглостью бог меня не обидел.
- Точно.
- Можете так и называть меня - Кукарача!
- И вы пожаловали к нам за тем, чтобы сообщить об этом?
- Нет, конечно! Я беру на учет всех подростков, поселившихся в нашем районе, так как мне поручено следить за их жизнью и поведением вне школы и семьи. - Кукарача извлек из планшета общую тетрадь и карандаш.
- Уважаемый... э-э-э... Кукарача, вы случайно не ошиблись адресом? спросила мама.
Не поняв иронии, лейтенант ответил серьезно:
- Нет, что вы! Улица Марра, дом No 2, первый подъезд, четвертый этаж, квартира No 8, Владимир Иванович Гуриели. Я ошибаюсь?
- И даже очень! Мой супруг - первый секретарь райкома партии, ничего общего с милицией у нашей семьи нет и быть не может, я сама пока еще жива и в ничьей помощи в воспитании своего сына не нуждаюсь!.. - Лицо у мамы покрылось красными пятнами. - И вам бы посоветовала - чем ходить по порядочным семьям, занялись бы лучше хулиганами и ворами. Да!
- Не скажите, уважаемая Анико! - ответил спокойно Кукарача и закрыл тетрадь.
- Я знаю, что говорю! Моему мальчику еще нет двенадцати! О каком милицейском учете идет речь?
- Не скажите, уважаемая Анико! - повторил лейтенант.
- Да что вы зарядили - "не скажите", "не скажите"! Попрошу вас больше подобными делами не утруждать себя! - Мама встала. Встал и лейтенант.
- Дай бог, чтобы вам никогда не пришлось обращаться ко мне... А так, скажу вам откровенно, в возрасте вашего сына я покуривал втихомолку, и в картишки был не прочь перекинуться с ребятами нашего квартала, и даже татуировкой руку мне разукрасили. Вот! - Кукарача засучил рукав.
- Не беспокойтесь! Оно и видно по всему! - отбрила его мама.
- Зачем же вы так, уважаемая Анико? Я пришел к вам не ссориться...
- Вот и отлично. Прощайте! - сказала мама.
- До свидания!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20