Тело его снова задвигалось, а рот снова пленил ее рот, а зубы чуть прикусили ее нижнюю губу.
– Моя прекрасная золотистая колдунья, – задыхаясь, шептал он. – Я хочу наполнить тебя всю, сделать своей узницей, я хочу поглотить те­бя – я хочу тебя всю!
И слова его воплотились в действительность.
Это было жадное чувственное соитие, полное животной страсти и силы. Сначала Идэйн показа­лось, что она этого не выдержит. Но постепенно она покорилась его чувствам, и ее тело стало отве­чать на его ласки.
Идэйн вскрикнула, когда он стянул с нее пла­тье, и его губы прижались к ее телу, пожирая и покрывая поцелуями всю ее. Она больше не могла противостоять этому сладостному и мучительному прикосновению. Идэйн впилась зубами в его пле­чо и услышала его восклицание, полное изумления и боли.
Его рука, заблудившаяся в ее волосах, оттяну­ла назад ее голову, и он ответил властными поцелуями на ее укус – он целовал ее шею, лицо, по­кусывал ее щеку и мочку уха до тех пор, пока ко­жа ее не начала гореть.
И это было нечто совсем иное! На этот раз их занятие любовью вовсе не походило на медленное падение среди золотых звезд – сейчас оно было жарким и неистовым, а вокруг пахло сухой тра­вой, потом и лошадьми. Идэйн казалось, что она погрузилась в опаляющее пламя страсти, способной сжечь их заживо. И тут она была равна ему – от них обоих не оставалось теперь ничего, кроме пепла.
Здесь, на этом серебристом лугу, было сладо­страстие, но была и любовь. И ее сильный, гибкий возлюбленный, чье тело с такой силой вторгалось в ее собственное, завоевал ее, но и она, в свою очередь, тоже завоевала его.
А в следующую секунду тело его содрогну­лось, и он издал громкий крик, похожий на рык, а она вторила ему тихим стоном. Он опустился ря­дом с ней, все еще дрожа, весь покрытый потом, и она слышала его сдавленные крики.
Идэйн облизнула припухшие губы. Все ее те­ло было словно избито и покрыто ссадинами. Она чувствовала себя усталой, но торжествующей.
– Матерь Божия, я никогда не покину те­бя! – пробормотал он. – Идэйн, – пробормо­тал он, – Идэйн! Как мне жить без тебя? Ты и вправду, должно быть, ведьма. На земле мне не найти второй такой женщины, как ты! Никто не сравнится с тобой!
Она смотрела куда-то через его плечо, стараясь восстановить дыхание. В лунном свете недале­ко от них сидел белый кот и вылизывал лапки. Идэйн с трудом удалось прошептать:
– Нет, я не ведьма.
– Нет? – Он приподнялся, опираясь на ло­коть, чтобы заглянуть ей в лицо. – Почему тогда ты говоришь и делаешь такие вещи, которых ни­кто не понимает?
Его рука отвела влажные волосы с ее глаз.
– Почему ты назвала по имени заблудивше­гося кота и сказала, что он твой родственник?
Взгляд Идэйн скользнул куда-то в сторону.
– Я… я не знаю. Иногда я не знаю, что скажу. Вот только мое Предвидение… – Ее го­лос затих, истаял. Нет, он не понял бы. – Я не могу объяснить. Кажется, это просто приходит мне в голову…
Магнус ждал, пристально вглядываясь в ее лицо, потом слегка отстранился и натянул штаны, чтобы прикрыть обнаженное тело.
– И заставляешь корабль сесть на мель, что­бы он не прибыл, когда на другой совершили на­падение. И это тоже пришло тебе в голову?
– Да. – Идэйн села. Ураган страсти, под­хвативший и унесший их обоих несколько минут назад, стих, опустошив ее. Идэйн натянула платье на плечи и грудь, наклонилась и оправила юбку.
И услышала его вздох. Магнус провел рукой по взлохмаченным рыжим волосам.
– Страсти Господни! Ну и история! Едва ли в Честере найдется хоть один человек, который в нее поверит!
Лицо Магнуса было в тени, но свет падал на обнаженные плечи и волнистые волосы, ниспадав­шие на них. Он был сильным и красивым. Идэйн не могла вспомнить без чувственной дрожи, как всего несколько минут назад это могучее тело по­коилось в ее объятиях, когда они занимались лю­бовью.
– Когда я привезу тебя к своему сюзерену, графу Честеру, – говорил Магнус, – ты долж­на все это объяснить ему как можно понятней. Я потерял два графских корабля со всеми их коман­дами, и мне придется за это отчитываться. Понимаешь? Ты – мой единственный свидетель.
На несколько минут воцарилось молчание. Кот подошел к ним танцующей походкой и при­нялся тереться о плечо Идэйн и мурлыкать. Идэйн взяла его, посадила на колени, понимая в этот мо­мент только, что мир ее пошатнулся и накренился. И не в лучшую сторону. Очень тихим голосом она спросила:
– Ты хочешь отвезти меня к своему сюзере­ну, чтобы я засвидетельствовала, что потеря ко­раблей – не твоя вина?
Магнус встал и поднял брошенный под дере­вом плащ на подкладке. Нагнувшись, надел его, завязал тесемки и опоясался мечом.
– Поверь мне, – сказал он, – за это я бу­ду охранять тебя всю жизнь. Эта поездка в каче­стве сборщика подати с самого начала была для меня тяжким бременем, сущим проклятием! По правде говоря, история эта слишком длинная, что­бы ее рассказывать.
Магнусу припомнился пьяный вечер в обще­стве французов и то, как он просадил все деньги, выигранные во время турнира и выплаченные ему в виде приза, и свое дурацкое бахвальство, при­ведшее его в конечном итоге к кораблекрушению и катастрофе.
– Клянусь Господом, – пробормотал он сквозь зубы, – дело в том, что я должен спасти свою честь – честь семьи.
Идэйн встала, держа кота на руках, и сказала еще тише, чем прежде:
– Поэтому ты не вернулся в Честер, а пошел в услужение к тамплиеру? Ты знал, что он разыс­кивает меня, а я была тебе нужна, чтобы доказать твою невиновность?
Что-то в ее голосе заставило его помедлить и посмотреть на нее – Магнус пытался прочесть в ее взгляде, что она думает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97