Все послания были написаны неизвестной ему рукой, — вставила свое слово Наташа.— А принс знать всех почерк во дворе? — удивилась Мария. — У принс так много кто писать?— Не во дворе, а во дворце, — тут же отвлек ее внимание Жуковский.Его высочеству пишут многие, — добавила Наташа, успокаивая принцессу, — но Александр Николаевич переписывался только с одной. С вами, Ваше высочество, с таинственной и прекрасной незнакомкой.— Но как же это? — Александр все еще не мог прийти в себя от изумления.— Это было нашей маленькой тайной, — сказала Наташа. — И до поры до времени принцесса стеснялась открыть ее. Она сочиняла, а я переписывала.— Я не ожидал, — растерянно повторил цесаревич, — я не ожидал, что столь застенчивая и юная особа может так открыто и талантливо выражать свои чувства. Я не подозревал, что в вас дремлет такая страсть…— Герр Жуковски говорить, надо не бояться показать льубов. Но мне чуть-чуть стыд.— Что вы, принцесса, — воскликнул растерянный и польщенный Александр. — Ваше чувство прекрасно!— О, нет! Это ваша стих так прекрасный, так поэт, что я должен быть искренность.Благодарю вас, Мария, — потрясенный цесаревич подошел к ней и поцеловал руку. — Это для меня комплимент. Я не считал себя поэтом.— Александр Николаевич никогда не согласился бы на столь романтичный поступок, если бы не чувства, которые он к вам испытывает, — поспешила подсказать Репнина.— Вы правы, Натали, — вздрогнул тот. — В своих стихах я выразил свои истинные чувства. Скажите мне, Натали, это была ваша идея?— Нет-нет! Просто принцесса не знала, как еще убедить Вас в своей любви.— Что же, ей это вполне удалось, — сдержанно признал Александр. — Но вместе с тем я хотел попенять вам, княжна. Этой игрой в тайную переписку вы ввели меня в заблуждение, я предполагал, что .эти строки принадлежат перу другой дамы.— Ви не думаль — это я? — расстроилась Мария.— Я вообще ни о ком не думал, — цесаревич тут же исправил свою оплошность. — Я просто придумал себе прекрасную девушку. Я ее вообразил. Но теперь все кончено — я знаю, как она выглядит.— Почему кончено, Ваше высочество? — насторожился Жуковский.— Я хотел сказать, что фантазии закончились. И для чего теперь что-то придумывать, когда для тайн больше нет оснований?— В таком случае, мы можем сообщить об этом государыне? — многозначительно спросил Жуковский.— Да-да, — кивнул Александр. — Можете сказать ей.— Что сказать? — тут же заметила их переглядывания Наташа.— Правду, — остепенил ее любопытство цесаревич. — А сейчас, когда все разъяснилось, я прошу вас, сударыни, дать мне возможность сосредоточиться. Я приглашен Его величеством на заседание Государственного совета и хотел бы оговорить предварительно с Василием Андреевичем кое-какие детали предстоящего обсуждения. Принцесса.. Натали.Александр еще раз поцеловал Марии руку, а Наташу, направившуюся было вслед за принцессой, за руку удержал.— Я думал, что она — это вы, прошептал Александр ей на ухо.— Я?— Разве я мог подумать, что вы, такая умная, такая красивая, будете вселишь посыльной!— Раньше это вас вполне устраиваю, — так же шепотом отвечала Наташа.— Сейчас все по-другому. Еще немного — и я признался бы вам в любви.— Но… вы представляете, к чему бы это привело? К очередной дуэли. С Андреем.— Значит он… у вас с ним все хорошо?— Да.— Ну, что ж, — Александр нахмурился и сказал громко: «Я желаю вам счастья».— Спасибо, Ваше высочество, — Наташа поклонилась ему. — Я тоже хочу, чтобы у Вас с Марией все было очень хорошо. А как мне отблагодарить Вас за Ваше участие в моей судьбе?Не стоит, Натали, — Александр равнодушно махнул рукой. — Вы мне уже отомстили… то есть я хотел сказать — отблагодарили. Вы мне очень помогли.Смущенная и ничего не понявшая Наташа быстро ушла вслед за принцессой, а цесаревич обернулся к Жуковскому.— Василий Андреевич, я собирался просить у вас прощения за резкость, с которой давеча я говорил с вами.— В ответ я хотел бы сделать то же самое. Мы говорили с Вами на повышенных тонах. Но это всего лишь признак кризиса, который требовал разрешения. И мы, надеюсь, разрешили его?— Разумеется, — кивнул Александр.— А посему хотел бы обратить Ваше внимание на кризис иного свойства, в разрешении которого Вы могли бы принять самое непосредственное участие.— Если вы говорите о заседании Государственного совета…— Именно о нем.Дорогой мой, Василий Андреевич, — тяжело вздохнул Александр. — Я всегда любил вас за то, что вы, как никто другой, хорошо понимали меня. Вы да еще разве что безмерно уважаемый мною Карл Карлович, упокой, Господи, его душу!— Ваше высочество, речь идет о деле огромной важности.— Да-да, знаю, — отмахнулся Александр. — Знаю, понимаю! Но что может быть важнее того, что только что в этой комнате произошло?!— Но ведь это уже произошло. Как говорится, plus quam perfectum — давно прошедшее время.— Почему же давно прошедшее? Ничего не прошедшее! — возмущенно воскликнул цесаревич. — Вы несколько минут назад разрушили мою мечту. Разбили надежду. И желаете уверить меня, что переживать по этому поводу — значит попусту тратить время?— Драгоценное время наследника престола! — напомнил Жуковский.Я не хочу этого! Я никогда этого не желал! Моим единственным стремлением было желание найти достойную подругу, которая украсила бы мой семейный очаг и доставила то, что мне представляется единственным и высшим счастьем на земле — счастье быть супругом и отцом.— Но разве принцесса Мария не та, о ком Вы мечтали?— Я хотел бы видеть в ней единомышленницу, но она всего лишь предмет торга. Станет или не станет она будущей императрицей… Я мечтал о Женщине — нежной, ласковой, преданной, домашней!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54