Заметив коляску, Эмелайн не стала ждать, когда Лайам сделает знак груму, а сама заспешила через двор к экипажу. Ах, если бы можно было не ехать эти двадцать минут рядом с Лайамом до Гросвенор-сквер! Проползти весь путь на четвереньках, но одной, ей казалось гораздо предпочтительней.
— Извините, — сказал Лайам, наклоняясь к ее уху.
Она замерла.
— Я не понимаю, о чем вы, сэр, — сказала Эмелайн.
Если он собирается говорить о ее нескромных действиях, то она этого просто не вынесет!
— Я хочу извиниться за то, что не успел вам ничего показать. Обещаю, что мы вернемся сюда снова. Хотя вряд ли вы поверите мне в третий раз. И действительно, — сказал он, беря Эмелайн под локоть и помогая ей сесть в коляску, — мне даже трудно будет винить вас, если вы не захотите поехать со мной сегодня вечером в Воксхолл-гарденс.
Глава 11
— Ты готова? — окликнула Кордия из-за двери спальни. — Не могу дождаться, чтобы увидеть результат нашего заговора.
— Тогда входи и посмотри сама.
Ханна отошла в сторону, и Эмелайн поднялась со стула, который служанка отодвинула от зеркала. Эмелайн расправила плечи и повернулась к двери, чтобы увидеть реакцию Кордии. Первое впечатление, говорят, самое верное, и если бы молодая леди просто даже моргнула, Эмелайн тут же повернулась бы к зеркалу и ликвидировала свою фантастическую прическу, над которой Ханна столько трудилась. Эмелайн убрала бы все эти замечательные локоны и завязала бы волосы в привычную восьмерку.
— О! Эмелайн! — воскликнула Кордия, широко открыв глаза. — Ты такая… такая…
Она замолчала. Эмелайн подняла руку и слегка прикоснулась к своему обнаженному плечу, на котором столь соблазнительно лежал самый большой локон. Этот локон специально свисал свободно, а остальные были подобраны наверх и каскадом падали сзади на шею.
— Тебе нравится? — спросила Эмелайн.
Молодая леди причмокнула, коснувшись сложенными пальцами губ, по-французски, что говорило о ее полном восхищении.
— Ты ну просто tres ravissante.
— А тебе не кажется, что я выгляжу… глупо? — все еще сомневалась Эмелайн.
— Конечно, нет! Как ты могла такое подумать!
Эмелайн вздохнула.
— Эти кудри… И в моем возрасте… Женщинам в двадцать семь лет уже больше подойдет чепец.
— Фу! — Кордия отвергла ее аргументы. — Двадцать семь лет — это много для одинокой женщины, но для вдовы ты совсем молодая. Говорю тебе, ты выглядишь потрясающе!
Успокоенная, Эмелайн снова повернулась к зеркалу, чтобы посмотреть еще раз на свое темно-синее вечернее платье с глубоким декольте и пышными рукавами.
— Ее светлость прямо услада для глаз, это верно, сказала Ханна, собирая оставшиеся шпильки. — Все, что ей еще нужно, это немножечко драгоценностей. И тогда будет совсем великолепно!
Эмелайн дотронулась пальцами до груди:
— У меня есть золотая брошь…
Она имела в виду ту самую брошь с инициалами.
— Но я не думаю, что она подойдет к шелковому платью. Как ты считаешь, Кордия? — спросила Эмелайн.
Молодая леди посмотрела на нее и неожиданно щелкнула пальцами.
Я знаю, что тебе подойдет! Рубиновое ожерелье.
— О, но я…
Кордия решительно забрала шпильки из рук Ханны и приказала служанке немедленно сбегать на кухню и принести оттуда черный кожаный футляр.
— На кухню, мисс?
— Да. Я… э-э… оставила его там случайно прошлой ночью, когда искала… стакан молока!
Как только дверь за служанкой закрылась, Эмелайн вздохнула спокойно.
— Ты очень сообразительная, моя дорогая.
Кордия покачала головой.
— Это все мой язык! И особенно после того, как ты сказала мне, что не хочешь понапрасну пугать прислугу! Я чуть было сейчас не проболталась. Еще немного, и Ханна узнала бы, что лакей приходил сюда.
— Но ты не проболталась, — заметила Эмелайн. — И все хорошо. Не надо, чтобы Ханна и Тернеры знали об этом. Брофтон ушел, и с этим покончено. Мы можем о нем больше не думать.
Лайам только снял шляпу и отдал ее дворецкому, как на лестнице раздались шаги. Он повернулся в ожидании и увидел свою сестру, спускавшуюся по лестнице — очаровательную, в бледно-розовом платье на белом чехле. Ее темные волосы были убраны на макушке в узел, окруженный ниткой крошечных жемчужин. Кордия выглядела удивительно взрослой. Придумывая какой-нибудь комплимент, Лайам посмотрел выше и увидел спускающуюся следом за ней Эмелайн. И сразу же все мысли о сестре вылетели у него из головы.
Он видел перед собой только одну леди — леди в темно-синем платье.
— Ты как всегда вовремя, — сказала Кордия, подходя к брату и целуя его в щеку. — Хочешь, я попрошу Тернера, чтобы он принес тебе бокал шерри?
Лайам покачал головой.
Ему не нужны были сейчас крепкие напитки. Любой мужчина опьянеет, взглянув на Эмелайн. На ней было платье, обнажавшее нежные плечи, прекрасно подчеркивающее ее фигуру. И материал платья, такой удивительный, темно-синий, цвета осеннего неба в те волшебные моменты, когда солнце вот-вот прогонит ночь. Это платье очень шло к белизне гладких плеч Эмелайн. Кроме того, на ее прекрасной шее сверкало и переливалось ожерелье из стразов, и было полное впечатление, что оно действительно бесценное.
— Ну, что ты скажешь? — спросила Кордия, напомнив, что он и Эмелайн не одни в холле. — Тебе не стыдно будет показаться с нами?
Он снова обратил внимание на сестру, а она в это время сделала пируэт, демонстрируя свой новый пышный наряд.
— Должен признаться, моя милая, — сказал Лайам. — Мне очень жаль, что я не могу надеть свою саблю. Ясно без слов, что мне придется отбивать тебя у толпы поклонников. Ты сегодня блестишь, как пятипенсовик.
Кордия склонила слегка голову, принимая этот комплимент брата, а затем испортила все впечатление, громко хихикнув:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55