Если же оставить ее в покое, она вполне может прийти к выводу, что весь эпизод следует предать забвению, а может, и вправду сумеет убедить себя, что ничего не было.
— Загорелось наконец? — раздался ее голос с другого конца комнаты.
Он раздувал огонь еще несколько секунд, и только когда оранжевые язычки пламени принялись лизать поленья, с облегчением вздохнул и ответил:
— Придется последить за ним еще чуть-чуть, но скоро разгорится как следует.
— Хорошо, — только и ответила она. В поисках безопасного места она уперлась в кровать и остановилась. — Я буду здесь.
Он криво усмехнулся. Сторожка состояла из одной комнаты, так куда же ей было еще деться?
— А ты, — продолжала она тоном строгой наставницы, — можешь оставаться там.
Он посмотрел на угол, куда указывал ее палец, и насмешливо протянул:
— В самом деле?
— Думаю, так будет лучше. Он пожал плечами:
— Хорошо.
— Хорошо?
— Хорошо. — Он встал и принялся стягивать с себя одежду.
— Что ты делаешь? — ахнула она.
Он, продолжая стоять к ней спиной, усмехнулся и небрежно бросил через плечо:
— Остаюсь в своем углу.
— Ты же раздеваешься! — воскликнула она, ухитрившись вложить в свои слова и возмущение, и надменность.
— И тебе советую сделать то же, — отозвался он и нахмурился, приметив кровавое пятно на своей рубашке. Черт, ну и исцарапал же он себе руки!
— И не подумаю, — сказала Франческа.
— Держи-ка! — И он швырнул ей свою рубашку. Она вскрикнула, когда рубашка упала ей на грудь, что доставило ему немалое удовольствие.
— Майкл! — И рубашка полетела к нему обратно.
— Извини, — сказал он без особого раскаяния. — Я думал, моя рубашка пригодится тебе в качестве полотенца.
— Немедленно надень рубашку! — процедила она.
— Чтоб я стал мерзнуть в мокрой рубашке? — И он надменно поднял бровь. — Малярия малярией, а схватить простуду мне вовсе не улыбается. Кроме того, ты это все уже видела. — Она ахнула. И он добавил: — Впрочем, постой. Прошу прощения — вчера я успел снять только штаны, верно?
— Убирайся! — прошипела она тихо и яростно.
Он только хохотнул и кивнул головой на окно, в которое барабанил дождь.
— Не выйдет, Франческа. Боюсь, тебе не избавиться от моего общества.
И, словно в подтверждение его слов, сторожка содрогнулась до основания при новом ударе грома.
— Если хочешь, можешь отвернуться, — добавил Майкл любезно. И, видя, что глаза ее расширились от изумления, пояснил: — Я собираюсь снять штаны.
Она сердито фыркнула, но отвернулась.
— И встань с постели, — крикнул он, стягивая с себя мокрую одежду, — ты одеяло промочишь!
Какое-то мгновение он был уверен, что она еще плотнее усядется на постели, просто из упрямства, но здравый смысл возобладал, и она встала — даже сняла одеяло с постели и встряхнула его, чтобы не осталось ни капли воды.
Он подошел к постели — всего-то было четыре шага — и взял себе другое одеяло. Это было потоньше того, что досталось ей, но сойдет и такое.
— Я прикрыл наготу! — крикнул он, вернувшись в свой угол.
Она повернулась. Медленно и открыв на всякий случай только один глаз.
Майкл с трудом сдержал желание укоризненно покачать головой. Право же, такие предосторожности казались более чем запоздалыми, учитывая, что имело место вчера. Но если она чувствовала себя спокойнее, цепляясь за остатки своей девичьей стыдливости, то отчего же не позволить ей это… сегодня утром по крайней мере.
— Ты дрожишь, — заметил он.
— Мне холодно.
— Конечно, холодно. Ведь твое платье совершенно мокрое.
Она ничего не ответила, только бросила на него взгляд, который красноречивее всяких слов говорил, что одежду она снимать не собирается.
— По крайней мере иди сюда и погрейся у огня. На лице ее отразилось сомнение.
— Ради Бога, Франческа, — воскликнул он, теряя терпение, — я торжественно обещаю, что не стану накидываться на тебя! По крайней мере сегодня утром, и точно не буду делать этого без твоего позволения.
Почему-то от этого щеки ее запылали еще ярче, но, видно, она еще высоко ценила его слово, так как сразу же подошла к камину и села у огня.
— Теплее стало? — спросил он, просто чтобы поддразнить ее.
—Да.
Следующие несколько минут он был занят тем, что помешивал угли кочергой и сгребал их так, чтоб огонь уж точно не погас, и лишь изредка бросал на ее профиль взгляды искоса. Затем, приметив, что выражение лица ее несколько смягчилось, он решил воспользоваться моментом и негромко сказал:
— Ты вчера так и не ответила на мой вопрос.
— Какой вопрос? — отозвалась она, не оборачиваясь.
— По-моему, я спросил тебя, не выйдешь ли ты за меня замуж.
— Нет, ты меня не спрашивал, — ответила она спокойно. — Ты довел до моего сведения, что нам следует пожениться, и сразу же принялся объяснять почему.
— В самом деле? — пробормотал он. — Какое упущение с моей стороны.
— Пожалуйста, не рассматривай мои слова как приглашение сделать мне предложение руки и сердца сейчас, — отрезала она.
— Ты хочешь заставить меня упустить такой романтический момент?
Кажется, губы ее чуть сжались, и это было похоже на сдерживаемую улыбку.
— Очень хорошо, — великодушно согласился он. — Я не стану просить тебя выйти за меня замуж. Забудем о том, что как джентльмен я просто обязан настоять на браке после того, что произошло вчера…
— Если бы ты вел себя как джентльмен, — перебила она, — то вчера бы ничего не произошло.
— Нас было двое, Франческа, — негромко напомнил он ей.
— Я знаю, — сказала она с такой горечью, что он пожалел, что затронул эту тему.
Но увы, после того как он принял решение не теребить ее больше, оказалось, что сказать ему совершенно нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98