Она готова была и днем и ночью лететь на кухню за «чашечкой чаю» для своей хозяйки и все время пыталась уговорить ее отведать сладости, приготовленные местным кондитером. Она также развлекала девушку рассказами о том, что происходит внизу. Миссис Прейхерст с ее природной склонностью поболтать тоже оказалась неизменно приятной собеседницей. Из разговоров с ней Пегги почерпнула немало интересных фактов о семье Роулингзов, или, точнее, о том, что от нее осталось.
Она узнала, например, что лорд Эдвард, один из самых завидных женихов Англии, несколько раз едва избежал брачных уз, в последний момент скрывшись в Европе, а однажды даже ранил на дуэли в руку брата одной из возможных невест. У него были любовницы по всему континенту, так же как и в Англии, и его регулярно видели во всех местах, где подобает бывать молодому человеку с титулом и деньгами. Пегги была страшно довольна тем, что ее предположения о беспутности Эдварда оправдались, и предвкушала, что, как только сможет говорить, тут же начнет поддразнивать его.
Когда Пегги поправилась настолько, что могла сидеть в кровати — вставать ей пока не позволяли, — она потребовала газеты. С ними она надеялась скоротать время, отказавшись от книг, которые лорд Эдвард полагал подходящими для столь молодой особы. Миссис Прейхерст, неодобрительно пощелкав языком, все же, правда, не без труда, стащила из библиотеки лорда Эдварда целую кипу. Пегги пристально вчитывалась в периодику, делая пространные выписки из статей, касавшихся вопросов благотворительности, которой, как она планировала, займется Джереми. Это подтолкнуло ее поинтересоваться, какими средствами располагает Джереми, поэтому Пегги затребовала конторские книги с записями по домовладению и имуществу Роулингзов.
Несмотря на опасения миссис Прейхерст по этому поводу, Пегги особо не волновало, что скажет лорд Эдвард, когда узнает о ее затее. Поскольку она без труда разбиралась в счетах отцовского прихода, Пегги полагала, что и счета поместья Роулингзов тоже не составят для нее секрета. Ее поразило и встревожило немыслимое расточительство, отображенное в сухих цифрах. Можно было еще понять, что замок таких размеров, как Роулингз, требовал целую гору угля в месяц, но чего ради было устраивать на столе фонтан из шампанского к приезду нескольких приятелей лорда Эдварда из Лондона, когда на улицах полно голодающих людей?!
Фонтан из шампанского? Это развлечение на один вечер обойдется дороже, чем то, что мать оставила Пегги на целый год! Кроме того, имелась запись о неких шарадах. На костюмы и принадлежности для них были затрачены огромные деньги, но, когда Пегги поговорила с миссис Прейхерст, та объяснила, что шарады — это всего-навсего игра, которой собирались позабавиться лорд Эдвард и его друзья. Что это за игра, которая стоит больше, чем годовое содержание сиротского приюта в Эпплсби? Пегги не верила собственным глазам.
Еще она сравнила затраты на последний приезд компании приятелей лорда Эдварда из Лондона с бюджетом школы, откуда наняли Люси и где Роулингзы были основными жертвователями. Получилось, что дешевле содержать школу-интернат для сорока девочек в течение полугода, чем принять на пару недель в Роулингзе компанию из высшего света.
Пегги так разозлилась, что едва не сломала карандаш.
Боже, о чем только думает лорд Эдвард? Он что, безмозглый щеголь, занятый только увеселениями? Девушка была уверена, что его поведение во время падения экипажа было сродни геройству, и поход в ту жуткую метель за помощью, чтобы переправить всех в безопасное место, — тоже. Ведь щеголь вряд ли на такое способен. И тем не менее в этом году он только на галстуки истратил больше сотни фунтов! Позор!
Однако Пегги попыталась быть справедливой: лорд Эдвард имел полное право распоряжаться своей долей состояния, как ему вздумается. И ее раздражали вовсе не суммы, которые он тратил на лошадей. В общем-то она даже не была против того, что он так расточительно развлекается. Но когда Пегги увидела запись о том, что к предстоящей охотничьей партии специально заказаны две дюжины золотых держателей для салфеток с монограммами «Э» и «А», она оказалась на грани, выражаясь словами Джереми, самовозгорания. Цена этих безделушек равнялась цене всех витражных окон в церкви в Эпплсби, где служил ее отец. Лорд Эдвард получит эти держатели с инициалами его и любовницы только через ее труп!
Пегги была в такой ярости, что миссис Прейхерст, увидев ее белое лицо с лихорадочно горящими глазами, не на шутку испугалась за здоровье девушки. Полнотелая экономка бросилась в коридор немедленно послать за мистером Парксом и там со всего размаха врезалась в лорда Эдварда. Тот без всякой охоты, лишь наслушавшись надоедливых речей Алистера Картрайта, страстно желавшего скорейшего выздоровления очаровательной мисс Макдугал, поднялся, чтобы справиться о ее здоровье.
— Ох, милорд, — запричитала миссис Прейхерст, размахивая руками. — Боюсь, мисс Пегги стало хуже. Она ужасно выглядит! Возбуждена, и глаза у нее стали какие-то жесткие, прямо изумруды!
Эдвард встревожился:
— Вы послали за мистером Парксом?
— Как раз собиралась это сделать. Господи, боюсь, это я виновата. Она казалась осунувшейся все утро, с тех пор как я принесла ей эти книги со счетами…
Эдвард, который уже был готов кинуться по лестнице за Эверсом — то, что он неизменно делал в любой трудной ситуации, — буквально застыл на верхней ступеньке, смерив экономку взглядом, который мог бы превратить в лед даже пламя.
— Книги с записями по домовладению? — Темные брови Эдварда сдвинулись так, что миссис Прейхерст попятилась, прижав одну руку к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106