боялись сделать хуже. — Он перевел взгляд на Тристана. — Вы его в конце концов поймали?
— Вроде бы да. — Тот задумчиво смотрел на дверь библиотеки. — Пошли проверим, удалось ли Сент-Остеллу и Девереллу научить этого типа хорошим манерам.
Когда все вошли в библиотеку, Маунтфорд сидел посреди комнаты на стуле. Плечи его поникли, связанные руки свисали между колен. Чарлз и Деверелл стояли, прислонившись к столу, и сложив на груди руки, разглядывали пленника, словно раздумывая, что бы еще с ним сделать.
Единственным видимым повреждением был небольшой синяк на скуле Дьюка, но выглядел он исключительно бледно. Чувствовалось, что ему плохо…
Пока девушка помогала дяде устроиться в кресле, Деверелл сказал Тристану:
— Почему бы не устроить этому другу встречу с Мартйнбери? Мы можем притащить того вместе с диваном.
Трентем идею одобрил и ушел вместе с Девереллом и Джереми. Чарлз остался. Через несколько секунд дверь распахнулась и в библиотеку, стуча когтями и гавкая от волнения, влетела Генриетта.
— Мы подумали, что она может пригодиться, если наш дружок опять заупрямится, — пояснил Чарлз Леоноре.
Овчарка уставилась на пленника недобрым взглядом. Шерсть ее поднялась дыбом, из горла вырвалось глухое рычание. Маунтфорд с ужасом смотрел на нее. Собака оскалили клыки и сделала шаг вперед. Леонора взглянула на Дьюка. Тот, казалось, был готов упасть в обморок.
Она щелкнула пальцами:
— Иди ко мне, девочка.
— Да, иди сюда, ко мне, Генриетта! — подхватил сэр Хамфри.
Генриетта послушалась. Легла на пол между Леонорой и сэром Хамфри и настороженно уставилась на Маунтфорда.
Вскоре появился Джереми, придержал дверь. Тристан и Деверелл внесли диван, на котором полулежал Мартинбери.
Дьюк, не веря своим глазам, вглядывался в Мартинбери:
— Ты? Но что же это? Что с тобой случилось?
Когда диван опустили на пол и Джонатан смог перевести дыхание, он негромко ответил:
— Я встретился с твоими друзьями.
Дьюк побледнел еще больше и выглядел абсолютно несчастным:
— Но как же они узнали, что ты в городе? Даже я этого не знал.
— Видите ли, ваши друзья имеют весьма большие возможности и весьма длинные руки, — насмешливо сказал Тристан.
Деверелл и Джереми сели, и в комнате повисло молчание, слышалось только тяжелое дыхание Маунтфорда и сопение Генриетты. Наконец Трентем заговорил:
— Если у вас есть мозги, милейший, то вы должны понимать, что ваше нынешнее положение весьма незавидное. Мы хотим услышать от вас правдивые и исчерпывающие ответы на наши вопросы. И не надо тратить время на оправдания. Итак, что же толкнуло вас на путь преступления?
Дьюк уставился на Тристана. Леонора видела, что теперь в его темных глазах не осталось ни ярости, ни страсти — только страх. Он судорожно сглотнул и хрипло сказал:
— Прошлым августом в Ньюмаркете на ярмарке я встретил одного человека… А потом проиграл деньги — и увяз. Я уехал на север, но понимал, что они меня и там достанут. И тут получил письмо по поводу открытия, которое сделали тетя и этот человек, Седрик Карлинг.
— И ты приехал ко мне, — подал голос Джонатан.
— Да… А потом меня достали бандиты. Я испугался и рассказал им об открытии. Тогда они заставили меня написать все это и отвезли бумагу к своему главарю. Я-то думал, они просто подождут, пока я получу деньги, надеялся выиграть время. Но все оказалось гораздо хуже. Оказалось, что мои долговые расписки проданы и этот человек, который купил их, заинтересовался открытием тети.
— Иностранный джентльмен?
— Да. Сначала он просто сказал, что нужно достать эту чертову формулу и проблемы закончатся. Еще он объяснил мне, что не нужно делиться с другими наследниками: Карлингами и Джонатаном. — Дьюк покраснел и исподлобья взглянул на кузена. — Он сказал, что раз они так долго не вспоминали об открытии, то им ничего и не положено.
— Тогда, расспросив слуг, вы выяснили, что лаборатория Седрика заброшена, и решили проникнуть туда, чтобы найти формулу?
— Да.
— Но почему вы не попытались разобраться в записях вашей тети?
— Я думал… я был уверен, что там ничего не может быть. Она ведь женщина и могла только помогать Седрику. Наверняка всю основную работу делал он, поэтому формула должна быть именно у него.
Трентем усмехнулся и продолжал допрос:
— Итак, ваш иностранный кредитор требовал раздобыть формулу?
— Да. Сначала он был довольно любезен. И готов помогать — купить этот дом, например. Но потом…
— Он становился все более настойчивым?
В глазах Дьюка появилось затравленное выражение.
— Я уже придумал, где достать денег, и предложил уплатить долг, но ему не нужны были деньги — этого добра у него достаточно, сказал он. Ему нужна проклятая формула. И он сказал, что у меня есть выбор — достать ее… или умереть.
— Как его зовут? — спросил Тристан.
— Он запретил мне называть его имя. — Дьюк облизал дрожащие губы, глаза его бегали. — Сказал, что убьет, если я проболтаюсь.
— А как вы думаете, что с вами будет, если вы нам не скажете? — поинтересовался Тристан.
Дьюк перевел взгляд с него на Чарлза. Потом взглянул на Деверелла, который лениво протянул:
— Нынче за предательство вешают… Но прежде, само собой, сажают в тюрьму. А там полно бывших солдат, которые воевали с этими самыми иностранцами, от которых вы, мой глупый друг, получали деньги.
— Я не думал, не думал, что это предательство! — крикнул Дьюк.
— Тем не менее ваше деяние суд квалифицирует именно так.
— Но я не знаю его имени!
— Возможно, — кивнул Тристан. — Каким образом вы с ним связывались?
— Он с самого начала велел, чтобы я каждый третий день приходил в Сент-Джеймс-парк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119