— Никогда, никогда… — сказала она.
— Однажды…
— Нет, это была совсем другая ночь. Флетчер поцеловал Веру и обвил рукой ее талию.
— Я догнал тебя, когда ты пряталась под дубом. Я долго наблюдал за тобой, но ты совсем меня не замечала. Ты, не отрывая взгляда, смотрела, как солдаты садятся в лодки, и я понял, зачем ты пришла. Потом я подумал, что мне следует уйти, лучше, если мы не будем встречаться с тобой до тех пор, пока не кончатся все эти ужасы. Я подумал, что лучше бы мне никогда не говорить с тобой, не видеть тебя снова… не прикасаться к тебе…
Но что-то случилось со мной, любимая моя. Когда ты обернулась, и я увидел твое лицо в лунном свете, твои глаза, я почувствовал, что сердце мое разрывается. Наверное, я немного мелодраматичен, как ты говорила однажды. Ты знаешь, я боялся, что ты закричишь, когда увидишь меня, — сказал Флетчер и улыбнулся.
— Нет, я совсем не собиралась кричать…
— Вера, ты не должна винить меня за эту конюшню, — продолжал он, — хотя, может быть, я и достоин порицания. Я так страстно желал тебя. А это единственное убежище поблизости. Прости меня, Вера.
Вера чуть отстранилась от Флетчера, поднялась на цыпочки и провела ладошками по его волосам, по щекам, ее руки скользнули под куртку, поглаживая и лаская.
— Ты не должен просить у меня прощения. Я твоя всегда и везде.
Глаза Флетчера потемнели, он сжал свою возлюбленную в объятиях, целуя глаза, губы, лаская ее язык своим. Он прижимал ее все ближе и сильнее, его пальцы ласкали ее кожу под блузкой.
— Давай вернемся, — сказала Вера приглушенным голосом.
— А ты, оказывается, страстное создание, — улыбнулся Флетчер. — Всегда?
Вера выскользнула из его объятий и побежала к деревьям у конюшни. Флетчер догнал ее на пороге, поднял на руки и как самую драгоценную ношу внес внутрь. Вера задула лампу, и влюбленные погрузились во мрак.
— Вера, милая, поцелуй меня снова. Но она только засмеялась и потянула его за отворот куртки.
— Сними-ка это!
Безмолвно он выполнил ее приказание, и Вера с большим удовольствием забросила куртку в дальний угол конюшни.
— Вера, где ты?
— Туфли и чулки, — последовало следующее приказание.
Эти предметы туалета постигла та же участь, что и куртку. Флетчер, посмеиваясь, подчинялся. Вера шаловливо обняла его сзади, желая освободить от Последнего, что их разделяло.
— Вера… — начал было Флетчер, но замолчал, не в силах продолжать, — ты околдовала меня, у меня нет сил сопротивляться.
— Раздень меня, — прошептала она и положила его руки на свою талию, туда где на юбке были многочисленные застежки и завязки.
Флетчер уже собирался добросовестно приняться за дело, но его нетерпеливая подруга прервала его. Она отошла в сторону и сама осуществила эту сложную операцию, о ходе которой Флетчер мог догадаться по шуму скидываемых на солому многочисленных предметов дамского туалета. Он чувствовал, что она стоит перед ним обнаженная, ощутил привычный и желанный запах ее волос и кожи.
— Я люблю тебя, Флетчер. Вера снова оказалась в его объятиях и ощутила жар его поцелуя на своих губах.
— Что ты теперь прикажешь, радость моя?
— Обними меня!
— Так?
— Да, так.
И они замерли в темноте, прижавшись друг к другу обнаженными телами. Вера чувствовала прикосновение его губ к волосам, щекам, плечам. Он обхватил руками ее бедра, и она снова, как и в первый раз поразилась их силе. Он осторожно опустился на пол, увлекая ее за собой.
Теперь они стояли на коленях друг против друга. Вера чувствовала его дыхание на своем плече. Он нежно целовал ее груди, и Вера откинула голову назад. Каскад золотых волос заструился по спине. Вера отстранилась от Флетчера, чтобы привлечь на солому, но он остановил ее.
— Постой, моя милая. Иди ко мне. Ведь ты легка, как пушинка, в моих руках.
И он прижал Веру к себе, обхватив ее талию руками. Ее нежные ручки обвили его шею, и ноги их скрестились. Они сливались в одно целое, и Флетчер чувствовал каждое движение, каждый вздох своей возлюбленной. Его поражала та сила, с Которой Вера звала его к себе. Вера произнесла его имя со всей страстностью. Уста их слились в долгом и нежном поцелуе.
— Ты мой единственный, — сказала Вера, перебирая бронзовые пуговицы мундира. В темноте он уже не казался ей таким безобразно красным и враждебным. — Ты совсем не враг мне, Флетчер. Как жестоко было с моей стороны назвать тебя так! Когда я с тобой, ты — вся моя жизнь, и только тебя я жажду. Разве кто-нибудь смог бы заменить тебя? Ах, Флетчер, давай поклянемся больше никогда не быть такими жестокими.
— Клятвы для детей, моя милая, — прошептал Флетчер. — Взрослые ссорятся и забывают об этом. Но я был жесток. Обещаю, это больше никогда не повторится.
— И я тоже, Флетчер.
— Ты думаешь, мы сможем сдержать обещание?
— Может быть, и нет, — сказала Вера и обняла Флетчера.
Он привлек ее к себе, и все недосказанное стало ясно и просто.
Луч света проник в конюшню через щель под дверью. Наступило утро. В стойле спала лошадь, свесив голову за перегородку.
— Позволь я помогу тебе одеться, Вера. Я должен проводить тебя домой.
— Нет, не надо мне помогать. Давай останемся здесь на три дня. Забавно будет узнать, что скажет хозяин конюшни, если застанет нас здесь.
— Ты хочешь, чтобы нас застали?
— Нет, нет, — засмеялась Вера, отбегая от Флетчера. — Только помоги мне найти одежду.
Вера была счастлива. Какая чудесная ночь, одна из самых лучших их ночей! Они опять были вместе. Забыты все обиды и печали, словно они попали на остров мира, где забывают все плохое и прощают все прегрешения.
Через час они уже должны были расстаться. Флетчер провел ладонью по Вериным волосам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91