Всего год в должности прокурора штата – и Грей Эллиот успел стать героем для каждого здешнего копа: блестящий прокурор, не боящийся браться за самые трудные и рискованные дела. Тот факт, что он принадлежал к числу людей, которые предпочитали служить обществу, вместо того чтобы приумножать и без того немалое состояние, только добавлял блеска его героическому имиджу.И Макнил симпатизировал ему именно по этим причинам. Впрочем, он всегда любил Грея, даже когда тот был беззаботным, легкомысленным, сумасбродным подростком, которого сам Макнил несколько раз приводил в участок за мелкие нарушения.Закончив разговор, Эллиот подошел к машине, наклонился и заглянул внутрь.– Вы, должно быть, Чилдресс, – бросил он вместо приветствия, но тут же обратился к Макнилу: – Мак, можно вас на пару слов?Макнил вышел и, обогнув машину, остановился у багажника. Ветер стих, и работающий двигатель гнал по ногам теплые выхлопные газы.– Я просил, чтобы вас назначили на это расследование, – начал Грей, – потому что вы возглавляли дело по исчезновению Уильяма Уайатта и знакомы со всеми участниками...– Не со всеми, – перебил Мак, не сдержав любопытства. – До сегодняшнего дня я и слыхом не слыхал ни о каком Митчеле Уайатте. Кто он такой, черт возьми, и почему мы за ним следим?– Сводный брат Уильяма Уайатта. И, по моему мнению, именно он виновен в исчезновении Уильяма.– Сводный брат? – повторил Мак, с сомнением качая головой. – После пропажи Уильяма я опросил всех членов семьи и его друзей. Никто и словом не обмолвился о существовании сводного брата. Мало того, когда я говорил с Сесилом Уайаттом, старик несколько раз повторил, как важно найти и вернуть жене и ребенку его единственного внука.– Вас намеренно ввел в заблуждение чванливый, хитрый старый дьявол, не желавший объяснить, что у него есть еще один внук которого он никогда не хотел признавать. Я знаком с Уайаттами всю жизнь и тоже понятия не имел о сводном брате Уильяма. Как, впрочем, и сам Уильям до июня этого года. Если верить истории, которую я только сейчас услышал, отец Уильяма, Эдвард, спутался со своей секретаршей, когда ребенку было года два, и его мать умирала от рака. Секретарша забеременела, а рак вскоре доконал мать Уильяма. Но когда любовница стала давить на Эдварда, требуя, чтобы тот женился, как обещал, он стал увиливать, а потом вообще отрекся от отцовства. Хитрая бабенка пригрозила поведать свою печальную историю репортеру «Трибюн».Тут мобильный Эллиота снова завибрировал. Проверив номер звонившего, он сунул трубку в карман и продолжал:– В то время Сесил решил продвигать Эдварда в большую политику, и скандал разрушил бы все его планы, но и позволить «ничтожной маленькой потаскушке» войти в семью было немыслимо. Такого он допустить не мог. Сесил пытался откупиться, но она продолжала настаивать на праве ребенка иметь законное имя, называться Уайаттом и воспитываться как Уайатт. Она наняла адвоката, и, наконец, обе стороны пришли к согласию: Эдвард женится на ней за несколько недель до появления новорожденного и разведется сразу после родов. Она отказалась от всех прав на ребенка, передав его под опеку Сесила. Сесил, в свою очередь, обязался позаботиться, чтобы ребенок воспитывался, как подобает Уайатту, со всеми привилегиями, какие дают деньги и связи в обществе, а также включая лучшее образование, путешествия за границу и тому подобное. При этом она получала значительную сумму при условии, что никому ни слова не скажет о том, что случилось, и никогда не попытается вступить в контакте заинтересованными сторонами, в том числе и с собственным отпрыском.Макнил поднял воротник куртки. Если нижней части тела было довольно тепло, то уши превратились в ледышки.– Очевидно, позднее Сесил передумал насчет внука, – пробормотал он, растирая руки, прежде чем сунуть их в карманы.– Нет, он следовал букве, но не духу сделки. И хотя согласился, чтобы Митчел воспитывался со всеми подобающими Уайатту привилегиями, какие дают деньги и связи в обществе, все же вовсе не имел в виду, что в круг этих связей должна входить сама семья Уайаттов. Через неделю после рождения Сесил отослал Митчел а вместе с фальшивым свидетельством о рождении в Италию на воспитание в одну чем-то обязанную ему семью. Когда мальчику исполнилось года четыре, Сесил вырвал его из привычного окружения и отправил в дорогой французский пансион. Позже он учился в частной швейцарской школе, а потом в Оксфорде.– А парнишка знал свое настоящее имя? Или имя того, кто платил за его шикарное образование? – спросил Макнил.– Семья, с которой он жил в Италии, рассказала парню только то, что было велено: будто бы его подбросили на порог одного калифорнийского дома, имя и фамилия наугад выбраны из телефонного справочника, а какие-то щедрые американские спонсоры регулярно платят за воспитание и обучение таких же подкидышей, как он, взамен желая только одного – оставаться анонимными.– Иисусе, – вздохнул Макнил.– Если это жалость, оставьте ее для того, кто этого заслуживает, – саркастически хмыкнул Эллиот. – Судя потому, что я слышал, юный Митчел вовсю наслаждался жизнью и на все сто использовал свои возможности. Способный спортсмен, он преуспел в спорте, учился в лучших школах и был на короткой ноге с детьми из лучших европейских семей. После окончания колледжа он на редкость умно использовал свое образование, приятную внешность и приобретенные связи, умудрившись сделать кучу денег. Теперь ему тридцать четыре, и почти все его компании находятся в Европе. У него есть квартиры в Риме, Лондоне, Париже и Нью-Йорке. – Эллиот взглянул на часы и нахмурился, пытаясь разглядеть циферблат в темноте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20