Если она задержится здесь дольше чем на двадцать четыре часа, цепляясь за свою наивную мечту об открытии пансиона, результат будет точно таким же.Рэйчел сложила руки на столе и опустила на них голову в немом отчаянии. Гриффин сделал ей предложение, и она была уверена в его любви, но не могла вернуться к нему. Слишком велика вероятность того, что он неожиданно погибнет от какого-нибудь загадочного «несчастного случая» или просто исчезнет навсегда, как уже исчезли ее отец и Патрик Брэйди.Плечи Рэйчел вздрагивали от судорожных рыданий. Пройдет всего один день, и ей придется предстать перед Джонасом и объявить о своей безоговорочной капитуляции.Рука Эльзы осторожно коснулась ее плеча:– Не плачьте, дорогая. Джонас на самом деле не так уж плох – конечно, он немного поколотит вас, и иногда вам придется переспать с ним, – но что это такое по сравнению со всеми его деньгами?Рэйчел зарыдала еще сильнее.
Сложив руки на коленях, Афина спокойно сидела в экипаже напротив Джонаса. Она ждала, когда наступит подходящее время для разговора. Минут через пять выражение лица Джонаса несколько смягчилось, и Афина поняла, что момент настал.– Ты раскаиваешься? – спросила она.У Джонаса вырвался странный сдавленный звук, очень похожий на всхлип.– Зачем я это сделал? – не глядя на Афину, прошипел он.– Думаю, ты так отчаянно хочешь ее, что не способен нормально соображать. Джонас, ты не можешь убить Гриффина – я этого не допущу.Джонас провел растопыренными пальцами по своим взлохмаченным волосам.– Успокойся, радость моя. У меня нет намерения убивать его.– Да неужели?! – огрызнулась в ответ Афина. – Если ты еще будешь устраивать такие сцены, как сегодня у Бекки, то у тебя может не оказаться выбора.Неожиданно Джонас засмеялся:– Не знаю. Ради того, чтобы отшлепать эту дерзкую маленькую нимфу, почти стоит умереть – она так давно напрашивалась на это. Думаю, даже Гриффин согласился бы со мной.Афине хотелось плакать, хотя она не совсем понимала, почему.– Что ты собираешься делать дальше, Джонас? Он встретился с ней взглядом и усмехнулся:– Естественно, дам задний ход. Извинюсь по всей форме,– может, даже стану ползать перед ней на коленях.Афина покачала головой:– Ты спятил, Джонас Уилкс. Целиком и полностью спятил.Джонас откинулся на спинку сиденья, блаженно вздохнул и заложил руки за голову.– Да. И я в достойной компании, миссис Бордо. В чрезвычайно достойной компании.– Дурак,– выпалила Афина, с ненавистью уставясь на проплывающую мимо сельскую местность и только что начавшийся мелкий, унылый дождь.
Для Рэйчел эта ночь тянулась с поистине адской медлительностью. Она ворочалась в материнской постели, и в ритмичном стуке дождя ей слышалось неуклонное движение ее судьбы к роковой развязке.Наступил рассвет, но и те звуки, которые сопутствовали его приходу, не принесли ей облегчения. Стоя у окна и глядя на покрытую зыбью воду канала, Рэйчел в глубоком отчаянии слушала хриплые крики чаек, грохот кастрюль и сковородок, доносившийся из кухни внизу, отдаленный визг пилы на лесопилке у подножья горы. Но к этим звукам примешивались и другие, непривычные. Скрип колес фургонов, приглушенная брань, монотонное «тук-тук-тук» молотка.Рэйчел прошла в пустую комнату, расположенную рядом со спальней матери, и посмотрела в сторону Провиденса и гавани. Но, как оказалось, ей не надо было смотреть так далеко, потому что шум доносился из зарослей черники и папоротника ярдах в пятидесяти от места, где она стояла.Над землей поднимался каркас внушительного здания, а строительством руководил Джонас Уилкс.Поддавшись внезапному порыву, Рэйчел дернула раму так сильно, что та поддалась, высунулась наружу и прокричала:– Что вы делаете?Джонас засмеялся и галантным жестом сорвал с головы мокрую от дождя шляпу.– Надеюсь, ты не будешь возражать, если рядом с твоим пансионом будет салун? – весело отозвался он.Рэйчел поперхнулась:– С моим пансионом? Джонас кивнул:– Он полностью твой, ежик. А что касается небольшого недоразумения вчера, я прошу прощения. По крайней мере, за его большую часть.Мужчины, работающие возле повозок и лошадей, продолжали свое дело, делая вид, будто не обращают внимания на их разговор, хотя Рэйчел знала, что они не преминут пересказать его, слово в слово, при первом же удобном случае. Еще до захода солнца весь Провиденс и лесорубы на горе узнают о широком жесте Джонаса.Однако, что он все-таки задумал?Щеки Рэйчел вспыхнули.– За какую же часть вы просите прощения, мистер Уилкс? – осведомилась она.– За двадцатичетырехчасовой ультиматум, – ответил он. – Это было крайне неразумно с моей стороны.Неразумно. До чего же неподходящее слово для того, что он требовал от нее!– А за... за другую часть? Джонас захохотал:– Не могу не признать, ежик, что она доставила мне огромное удовольствие, и я не жалею об этом.Видимо, он считал, что она должна быть ему благодарна, но Рэйчел стала пунцовой, шагнула назад и с такой силой опустила раму, что стекло разбилось и, звеня наподобие множества крохотных колокольчиков, каскадом мелких осколков обрушилось к ее ногам. ГЛАВА 33 Ухмылка, застывшая на лице Филда Холлистера, явно раздражала Гриффина. Он угрюмо захлопнул саквояж, взъерошил белокурые волосы таращившего на него глаза маленького пациента, и пробормотал:– Ну ладно, в чем дело?Филд взглянул на мальчугана, который лежал на подстилке в углу палатки, и улыбнулся еще шире.– Не обращай внимания на доктора Флетчера, Лукас,– сказал он.– Он проспал занятия в школе, на которых учили, как вести себя у постели больного.Лукас смутился, но слишком плохо себя чувствовал, чтобы пускаться в длинные объяснения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121