– Я спрошу Гидеона, можно ли тебе жить у нас! Мария печально покачала аккуратно причесанной головой:
– Нет, сеньорита… сеньора. Кто же будет готовить и стирать для папы, если меня здесь не будет?
Уиллоу не сомневалась, что Дав Трискаден устроится в этом доме, как только позволят приличия, но, вероятно, она была не из тех, кто готов посвятить себя выпечке хлеба и мытью полов. Уиллоу молча согласилась с доводами Марии и сосредоточилась на завтраке.
Когда он был съеден, обе женщины занялись сбором белья, кухонной утвари и занавесок, чтобы отвезти все это в загородный дом, который теперь станет домом Уиллоу. Несмотря на то что все эти годы за ней присматривала Мария, Уиллоу очень хотелось самой попробовать вести хозяйство.
Складывая одеяла и покрывала, Уиллоу напевала что-то про себя, но вдруг остановилась, почувствовав присутствие Гидеона на пороге спальни. Вспомнив его вчерашний холодный тон, она замерла, не желая или будучи не в силах заговорить первой.
– Кажется, я без конца перед тобой извиняюсь, – сказал он прямо из-за спины, и от самой его близости у Уиллоу заныло сердце.
– Тебя не было всю ночь, – сказала она; в ее словах не было ни злости, ни обвинения.
– Меня не было большую часть ночи. Я спал в гостиной.
Уиллоу ощутила внезапное желание обернуться и влепить мужу звонкую пощечину, но она подавила его. Однако у нее побелели суставы пальцев, когда она схватила стеганое одеяло, которое укладывала в ящик с бельем.
– Почему же ты не пришел ко мне в комнату? Последовала короткая пауза, а потом:
– А ты была бы рада мне, Уиллоу?
Она повернулась к нему, таща за собой одеяло. Золотые молнии сыпались у нее из глаз.
– Нет!
Гидеон пожал плечами и развел руками.
– Мне нечего сказать, – сказал он. – Ты простишь меня, Уиллоу?
Комната, казалось, наполнилась ароматом белой сирени, вплывавшим через открытое окно.
– Гидеон Маршалл, ты собираешься быть хорошим мужем, – спросила она, – или бесстыжим распутником?
– Полагаю, от моего ответа зависит моя судьба? Уиллоу покраснела:
– Зависит!
Он устало улыбнулся:
– Тогда я буду хорошим мужем.
Несмотря на свою рассудительность, Уиллоу поверила ему.

ГЛАВА 7
Когда Девлин Галлахер вернулся из своего затворничества в горах, он увидел, что Хуан и Паблито грузят ящики и корзины в повозку. Все сразу же поняв, Девлин ощутил щемящее одиночество.
Уиллоу уезжала.
Смирившись с этим, Девлин отмахнулся от предложенной Паблито помощи и сам отвел лошадь в стойло, дав ей воды и корма. Он уже направлялся к дверям конюшни, когда к нему подошел Гидеон Маршалл. Вид у него был решительный и нервный одновременно.
– Ты уж лучше не обижай мою дочь, – грубовато сказал Девлин.
Гидеон слабо улыбнулся. Было ясно, что ему не нравится мысль, что он ставит Уиллоу между мужем и братом, и это хоть как-то утешало Девлина.
– Не буду, – пообещал Гидеон.
– Я думал, ты к этому времени уже уедешь, – заметил Девлин, потирая рукой ноющую шею, когда они выходили из полутемной конюшни на яркое солнце. Он начинал стареть; слишком стар, чтобы бродить в горах и спать на земле.
Гидеон засунул руки в карманы.
– Уиллоу не хотела уезжать, не поговорив сначала с вами. – Он помолчал, потом откашлялся. – В общем-то и я тоже.
Девлин понимающе посмотрел на зятя:
– Спасибо.
Гидеон только кивнул; у него на щеке дергалась мышца, а глаза, которые он отводил в сторону, снова пристально посмотрели в лицо Девлина. Судья понял, он хотел сказать что-то еще.
– Я бы выпил чашечку кофе у Марии прямо сейчас, – заметил Девлин. – А ты?
Гидеон снова кивнул, и у него покраснела шея, а потом и уши.
Все сразу же поняв, Девлин улыбнулся про себя.
Подав молча кофе, Мария вышла из кухни. Гидеон с Девлином сидели за столом, обхватив ладонями чашки.
Гидеон снова откашлялся:
– Сэр…
Девлин немного подождал, прикусив нижнюю губу, чтобы не улыбнуться или, того хуже, не рассмеяться.
– Да, – сказал он наконец, не в силах удержаться и подняв бровь.
Гидеон заерзал на стуле.
– Мы… ну… Уиллоу и я уже были вместе. Девлин отпил горячий кофе, и, проглотив, обжегся им.
– У тебя, должно быть, есть какой-то повод, чтобы рассказать мне об этом, парень. Но я не совсем понимаю, какой именно, – смог он сказать.
– Вы имеете право знать, что это никакое не притворство, я имею в виду наш брак, – выпалил Гидеон, недоверчиво глядя на Девлина и снова покраснев до ушей.
– Правда?
Гидеон решительно покачал головой:
Честно говоря, не скажу, что люблю вашу дочь, вот. Не знаю, люблю или нет. Но я буду хорошо обращаться с Уиллоу, обещаю.
Тебе придется сдержать это обещание, – спокойно предупредил его Девлин. – Есть две вещи, которые я не потерплю, Гидеон, и это уже твоя забота. Никогда, ни по какой причине, даже в ярости, не смей бить мою девочку. И никогда не предавай ее с другой женщиной.
Гидеон сжал зубы и хотел было заговорить, но Девлин резко оборвал его:
– Я знаю, что ты скажешь. Не мне советовать быть верным жене. Но у меня есть на это право, потому что моя дочь будет страдать и потому что мне лучше, чем кому-либо еще известно, сколько боли и неприятностей может принести такое самопрощение.
– Вы хотите сказать… Девлин снова перебил:
– Я говорю, что мне жаль того, что я сделал твоей матери, Гидеон. Я сказал это ей и говорю тебе. Только попробуй опозорить Уиллоу, и я отстегаю тебя. Если ты считаешь, что это пустая угроза старика, то снова подумай об этом.
Гидеон отвел глаза, молча размышляя над словами Девлина.
– Незадолго до своей болезни твоя мать сказала мне кое-что, врезавшееся мне в память до самой смерти, что бы я ни делал, – тихо продолжал Девлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72