– Я очень устала, Гидеон.
– Ты еще сильнее устанешь, пока я закончу с тобой, – ответил он.
Уиллоу удрала бы, если бы он не держал ее так крепко.
– Что, ты разве не хочешь спать?
Гидеон засмеялся низким голосом:
– Спать? После такого? Ты, должно быть, шутишь.
– Но…
Он поднял бровь, держа ее за руку, в то время как другая рука добралась до пуговиц фланелевой ночной сорочки и начала ловко расстегивать их.
– Но? – передразнил он, растягивая слова.
– Дав сказала, что ты уснешь…
Гидеон снова засмеялся.
– Правда? – передразнил он, оголив грудь Уиллоу и проведя кончиком пальца по соскам, в ответ на что они стали твердыми и побагровели.
– Дорогая, тебе следует помнить, что Дав спит с мужчиной вдвое старше меня.
Уиллоу сильно покраснела, ударив свободной рукой по его вороватым пальцам.
– Гидеон Маршалл…
Быстрым, как молния, движением Гидеон схватил оба запястья Уиллоу одной рукой и держал их у нее за спиной. Потом медленно и нежно спустил плечи ночной рубашки до предплечий. Расчетливый толчок в спину Уиллоу заставил ее грудь выступить вперед, гордо капитулировав перед захватчиком. Он наклонился, хватая губами одну ее вершину, усмехнувшись вызванному этим глубокому стону Уиллоу.
Насладившись одним бесстыдно красивым источником, он обратился к другому, приведя его к послушанию губами, языком и зубами. Удовольствие было таким жгучим, что Уиллоу пришлось закусить прядь своих волос, чтобы не дать ему почувствовать всю силу своего желания.
Но если она могла сдерживать крики, подступавшие к горлу, требовавшие выхода, то ей никак не удавалось остановить реакцию собственного тела. Каждый раз, когда Уиллоу вздрагивала, Гидеон впивался в ее грудь, возобновляя свои усилия, доставлявшие ей большее, чем райское, наслаждение.
Однако наконец он утолил свою жажду. Они сидели на коленях посередине кровати лицом к лицу. Гидеон был совершенно голый, а Уиллоу все еще заточенная в свою растрепанную ночную рубашку. Влажные вершины груди Уиллоу пульсировали в ночном воздухе. Она сидела неподвижно, когда Гидеон умело снял ее одеяние через голову.
Медленно, почти благоговейно, он придвинул ее, усадив себе на колени, широко раздвинув ей ноги. Его губы согревали ямку за правым ухом.
– Тебя ждет сладостная месть, маленькая язычница, – хрипло пообещал он. – Сладкая месть.
Когда он бережно вошел в нее, Уиллоу раскрыла рот, хватая воздух и откинув голову, понимая, что, как бы она ни старалась скрыть, страсть была очевидна для него.
– О, Гидеон, – поперхнулась она. – Гидеон… Гидеон!
– Скоро, – сказал он, наклоняясь к напрягшемуся соску, в то время как его руки приподняли Уиллоу, а потом снова медленно опустили.
Она тихо вскрикнула и попыталась ускорить движения своих бедер только затем, чтобы Гидеон вернул ее к более медленному темпу, который он задал им обоим. Удовлетворенный тем, что она будет подчиняться его ритму, Гидеон отпустил ее бедра и схватил обе груди, сжимая их пьянящую полноту. Теперь он подверг обе вершины набегу своего жаждущего языка.
– Гидеон, – простонала Уиллоу, – Гидеон, пожалуйста, я больше не могу…
Он только усмехнулся и продолжал сладостную пытку, играя зубами и губами.
Наконец, поддавшись силе, большей, чем воля и гордость, вместе взятые, Уиллоу начала двигаться на нем. На этот раз он позволил ей это, и их тела оставили далеко позади их разум, когда они воспарили к захватившему их обоих неистовому облегчению, которое бросило их в пустоту вселенной, наполненной только их животными криками.
Когда Уиллоу снова смогла подчинить себе свое слабое тело, она упала на спину, готовая уснуть. Но Гидеон не позволил ей этого. Он был просто ненасытен, и его нежная месть носила их от одной вершины к другой. Их лихорадочные вздохи и мольбы, сказанные шепотом, далеким эхом отдавались в ночи.
* * *
Стивен Галлахер откинулся на рассохшемся деревянном стуле. Его раненое плечо и голова болели одновременно. Позади него, сидя за маленьким столом, Кой и Рэйли, как обычно, спорили.
Стивен вздохнул, закрыл глаза рукой. Господи, он так устал от них, от жизни, устал прятаться и устал от того, что за ним охотятся.
А теперь появилась еще и Дафна.
Протянув к пустому очагу свои длинные ноги, он вспомнил это темноволосое, синеглазое чудо, и впервые пожалел, что прожил свою жизнь не так. Если бы он был законопослушным и честным человеком, то был бы теперь свободен и мог пойти к Дафне с букетом цветов в руке.
Цветы! Стивен поднес ко лбу руку, проверив, есть ли у него жар. Господи, скоро он станет носить костюм и котелок и рассылать визитные карточки.
Девлину это понравилось бы, сказал себе Стивен, но старое горькое средство не сработало. Внезапно ненависти к отцу стало недостаточно. Что хуже всего, Кой и Рэйли втянулись в такую жизнь, которая более чем вероятно приведет их к тому, что обоих убьют.
В голове у него стучало, когда Стивен прислушался к глупой карточной ссоре своих сводных братьев. Они уже не были детьми, как он частенько говорил себе, они были мужчинами – Кою двадцать пять лет, Рэйли двадцать два. Им давно пора обзавестись работой, домами, женами и детьми. А вместо этого благодаря общению со Стивеном за их головы была назначена плата.
– Стивен, – захныкал Кой, – ведь два туза не могут побить трех?
– Нет, – отозвался Стивен. Он слишком устал, чтобы распутывать ходы брата.
– Я больше не могу видеть это место! – выпалил Рэйли. – Ни женщин, ни виски – я отправляюсь в Мексику с Бланшаром.
Стукнув ножками стула по полу, Стивен обернулся:
– Что?
Кой и Рэйли злобно смотрели на него, покраснев и приготовившись бросить ему вызов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72