Хотя она по-прежнему считала датчан своими врагами, у нее не было оснований не доверять словам викинга. Принцесса всем сердцем надеялась, что жители Лесуика благополучно добрались до границы с Нортумбрией, где и нашли убежище.
Вблизи послышались чьи-то шаги, и сердце Изабел забилось сильнее, однако это был не Коль. В комнату вошли солдаты с охапками дров, и вскоре очаг ярко запылал. Над огнем на вертеле повесили кабана, которого датчане добыли на охоте.
Стоя у огня, Векелль потирал руки и улыбался.
– Бог ты мой! Сто лет не пробовал кабаньего мяса. За последнее время я съел столько рыбы, что боюсь, скоро у меня вырастут плавники.
Викинг посмотрел на принцессу, ожидая от нее какого-нибудь отклика, но Изабел сидела, не поднимая глаз.
– Гм… – Старый вояка подошел к одному из сундуков, который стоял у стены, и, порывшись в нем, достал две звериные шкуры, затем приблизился к огню и бросил их, одну за другой, на пол возле очага, а потом тщательно расправил шкуры. – Прошу.
Носком ботинка Изабел отодвинула одну из шкур подальше, а затем молча села, Векелль опустился рядом на соседнюю шкуру – большой и грузный, словно старый дуб.
– Вижу, вы не рады моей компании.
– Да, не рада. – Принцесса подняла голову и холодно посмотрела ему в глаза. – А вам не все ли равно?
Он пожал плечами.
– Нет. Может быть, это потому, что я вас очень уважаю.
– Уважаете? Но мы же с вами враги.
– Однажды вы спасли жизнь моему предводителю. – Векелль опустил глаза и стал разглядывать узловатые пальцы. – Это значит, что нам с вами так или иначе придется помириться.
– Пока ваш предводитель пытается убить моего брата, пока ваша армия занимает земли нашего королевства, мы с вами будем оставаться врагами и никем другим быть не сможем.
Долгое время Векелль молчал, глядя на языки пламени, рисовавшие зловещие тени на стене.
– Выдумаете, мой господин в самом деле отец Годрика?
Изабел вскинула голову и возмущенно воскликнула:
– Вы не имеете права столь дерзко разговаривать со мной! Не заходите слишком далеко, иначе это может для вас плохо кончиться.
Векелль нервно заерзал на месте, а затем сказал:
– Знаю, но все равно правда есть правда.
К своему удивлению, Изабел не почувствовала никакой угрозы от этого великана, который сидел сейчас рядом с ней на полу. Так почему же не поговорить с ним по душам? Вне всяких сомнений, ему больше, чем кому бы то ни было, были известны все темные стороны души Торлекссона. Если Векелль что-то утаит от нее, она все равно все поймет по его глазам.
– Коль действительно отец моего сына. – Принцессе было нелегко признаваться в этом совершенно чужому для нее человеку, слезы стыда жгли ей глаза. – По крайней мере я в этом не сомневаюсь. – Изабел действительно не допускала возможности того, что на нее мог напасть совсем другой человек, саксонец; теперь ей это казалось совершенно неправдоподобным.
Векелль вдруг выпрямился и понизил голос:
– В таком случае, я полагаю, вы вряд ли помните, что случилось с вами, когда ребенок был зачат? Но, если это так, как вы можете быть уверены в его виновности?
Изабел нервно комкала в руках край плаща.
– Для этого достаточно посмотреть на них – Коля и Годрика. Разве их сходство не бросается в глаза?
Векелль пожал плечами.
– Лицом мальчонка похож на вас, это точно; ну а темные волосы – простое совпадение.
– Я не имею обыкновения, впав в беспамятство, позволять первому встречному мужчине… – Изабел закрыла глаза, чувствуя, как румянец стыда заливает ей щеки. – Я хотела сказать, что была только одна возможность… – В горле у нее запершило, ей стало не по себе из-за того, что она обсуждала с Векеллем деликатные вещи, касающиеся лично ее и никого больше.
– Может быть, есть какое-то другое объяснение тому, что с вами тогда произошло? – Векелль внимательно посмотрел на принцессу.
– Едва ли. Коль спас меня от смерти, и, веря в то, что он – герой, я помогла ему убежать из тюрьмы. – Изабел стиснула руки. – Однако в действительности он оказался далеко не героем.
– Да нет же, он самый настоящий герой! Я был с ним вместе с того самого момента, когда он вытащил вас из воды, и видел, как мой господин отвез вас на своем коне в замок. Он рисковал ради вас своей жизнью, и у него до сих пор остался шрам от саксонской стрелы, когда он заслонил вас собой. – Векелль заметно волновался во время своего рассказа.
– Я вам не верю. Никто из приближенных моего брата не осмелился бы совершить надо мной насилие.
– Верите вы этому или нет, но так и случилось на самом деле.
– Не может быть, – прошептала принцесса. – Если бы произошла такая чудовищная вещь, я бы это запомнила.
Она думала, что теперь уж Векелль точно разозлится, но его голос, напротив, стал еще ласковее:
– Правду не утаишь, дитя мое, да и какой мне смысл лгать? В тот день господин приказал мне, чтобы я оставался в лесу и наблюдал за происходящим. Вы помните, как он уронил вас на землю, когда его пронзила стрела?
Изабел закрыла уши ладонями, но ей все равно было слышно, что говорил Векелль.
– Нет. И не могли помнить, потому что он удержал вас и продолжал держать вас до тех пор, пока ваши люди не выхватили вас у него из рук, после чего затащили его в крепость вашего брата. Вот как мой господин пекся о вашей защите.
– Прошу вас, перестаньте, я больше ничего не хочу об этом слышать!
Однако проникновенные слова старика не могли не запасть Изабел в душу.
Векелль сидел и молча смотрел на нее, когда откуда-то из коридора донеслись мужские голоса: по-видимому, кто-то собирался нарушить их уединение.
Векелль поднял взгляд на принцессу.
– Уверяю вас, Торлекссон не виноват в том, в чем вы его обвиняете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82