– спросила Джемайна.– Да, ничего, но до тебя ей далеко. – От волнения голос его сделался хриплым.Он обнял ее, и она не сопротивлялась, когда его губы приникли к ее губам. Джемайна позабыла обо всем на свете, не заметив, как они очутились в спальне, срывая с себя одежду.Молодые люди упали на кровать, сжимая друг друга в объятиях, и Джемайна вновь познала сладостный экстаз.Буря утихла, а они лежали, довольные и счастливые. Голова Джемайны покоилась на плече Оуэна, в то время как он нежно гладил ее волосы.– Путешествуя по стране, – тихо говорил он, – я пришел к решению, Джемайна, что хочу жениться на тебе.У нее перехватило дыхание. Она лежала спокойно, хотя мысли бешено крутились в голове.– Джемайна? Ты слышишь меня?– Да, Оуэн, слышу. – Голос ее звучал приглушенно. – Это так неожиданно…– Разве? Насколько я помню, мы говорили об этом перед моим отъездом в Калифорнию.– Да, но я не уверена, что готова к замужеству.– Ты же говорила…– Я никогда не говорила, что хочу выйти замуж прямо сейчас. Речь шла о будущем, да и ты разве не был против брака?– Проклятие! – Он привстал, опустив ее голову со своего плеча. – Ужасная женщина!Она тихо засмеялась:– Нет, ты и в самом деле ничуть не изменился, не так ли, любовь моя? Внезапно решаешь жениться и думаешь, что я должна безоговорочно согласиться.– Ты даже не представляешь, сколько я передумал, прежде чем пришел к такой мысли! – В голосе его звучал гнев.– Давай не будем ссориться из-за этого, Оуэн. Есть много проблем, которые надо решить.– Знаю, но я хочу иметь возможность решать их.– Даже если наш сын однажды узнает, что его отец незаконнорожденный?– Я много думал об этом и в конце концов пришел к выводу, что если я мог жить с этим, то и наш ребенок сможет.Джемайна немного помолчала, затем предложила:– Давай не будем принимать решение сию минуту, хорошо?– Согласен, – угрюмо ответил он.– Оуэн, ты любишь меня?– Конечно, черт побери, люблю!– Ты никогда не говорил мне об этом.– Не думал, что об этом надо говорить.Неожиданно Джемайна вспомнила Уоррена Баррикона. Она живо представила тот вечер в Париже и его сердечное признание в любви.Рано утром Оуэн направился в кабинет Томаса Каррузерса, неся под мышкой несколько страниц рукописи.Услышав звуки его шагов по твердому полу, Каррузерс поднял голову, глядя сквозь густые клубы сигарного дыма. Он откинулся назад.– Тэзди! Ради всех святых, что ты делаешь здесь? Ты должен быть в Калифорнии.Оуэн присел на угол письменного стола.– Я решил, что пора вернуться домой.– Ты решил! Сколько раз говорить тебе, что только я определяю, когда следует закончить работу?– Она закончилась, Томас, поверь мне. Я описал все стороны жизни на золотых приисках. Здесь еще четыре статьи, которые я привез с собой, так как знал, что прибуду сюда раньше почты. – Он положил рукописи на стол.Каррузерс нахмурился и потрогал их своим толстым указательным пальцем.– Возможно, все это так, но порой ты заходишь слишком далеко, Тэзди. Твое счастье, что я в хорошем настроении, иначе уволил бы тебя.– В хорошем настроении? Ты? – Оуэн всплеснул руками. – Когда наступит такой день, на снежных сугробах вырастет трава.Каррузерс проигнорировал последнее замечание, пыхтя сигарой.– Однако хорошо, что ты вернулся. Оуэн подозрительно посмотрел на него:– К чему это?– Вероятно, ты прав, наши читатели, должно быть, уже насытились рассказами о лагерях золотоискателей. Теперь ты нужен мне здесь.– Здесь? В Филадельфии?– Не совсем здесь, но в этой части страны. Не думаю, чтобы ты слышал о совещании шестидесяти девяти членов конгресса в декабре прошлого года, вскоре после твоего отъезда?– Новости медленно доходят до Калифорнии, и я не помню, чтобы читал об этом в присланных мне номерах «Леджер».– Скорее всего эти номера я и не посылал.– И какова же цель совещания?– На нем был предложен новый закон, запрещающий рабство в федеральном округе Колумбия. Доклад делал сенатор Джон С. Колхаун, который способствовал многим, как он называет, агрессивным действиям Севера против законов Юга, например, таких, как отмена рабства на многих территориях, а также воспрепятствование возвращению беглых рабов их хозяевам и тому подобное.– И каков же был результат совещания?– Не очень значительный. Они собирались еще два раза в январе этого года, но в конце концов протест против существующих законов, разрешающих рабство, подписали только сорок членов конгресса.Оуэн пожал плечами:– Обычная пустая болтовня политиканов.Каррузерс покачал головой:– Не согласен с тобой. На этот раз было не только сотрясание воздуха, но и, я думаю, возможен нежелательный резонанс в стране.– Почему ты так думаешь?Каррузерс откинулся назад с важным видом.– Закон о рабстве становится серьезной проблемой, Тэзди. По-моему, дело идет к расколу страны и войне между Севером и Югом.– Ты уверен в этом, Томас?– Да, и многие согласны со мной. Ты долго отсутствовал и не знаешь, что здесь происходит.– Это верно, – медленно сказал Оуэн. – Неужели гражданская война? В это трудно поверить.– Ты прав, но я убежден, что она надвигается, – мрачно заявил Каррузерс. – Может быть, война разразится через пять, десять лет, но рано или поздно она начнется, так как некоторые горячие головы решительно ведут к ней. И когда это произойдет, для страны наступят печальные дни. Мы же здесь, в Пенсильвании, окажемся в гуще событий. Тебе известно, что мы граничим с Мэрилендом и находимся недалеко от Виргинии? Оба эти штата рабовладельческие. Таким образом, война затронет и нас.Оуэн помрачнел от слов Каррузерса. Он часто не соглашался с редактором, но научился уважать его мнение о текущих событиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93