Алана запретила себе думать о предстоящей разлуке. Пока муж здесь, рядом с ней, следует наслаждаться драгоценными мгновениями.
– Я сделал тебе больно, Синеглазка? – встревоженно спросил Николас.
– Нет. Мне было хорошо, – улыбнулась она. Алана изменилась до неузнаваемости – синие глаза светились новым знанием, губы припухли и порозовели от поцелуев. Тело казалось прекрасным изваянием.
«И как это я раньше не замечал ее красоты? – изумился Николас. – Да прекрасней моей жены в целом мире нет!»
И он снова припал к ее груди, как к живительному источнику. Но на этот раз наслаждение растянулось надолго, и оба так утомились, что уснули, даже не пожелав друг другу доброй ночи.
Николас стоял у постели спящей Аланы. Ему гораздо труднее с нею расстаться теперь, когда он вкусил сладость ее объятий. Но ничего не поделаешь. Вчера он потерял голову, но сегодня разум к нему вернулся.
Вчера в приливе нежности он чуть было не отдал ей свое сердце, однако наутро, слава Богу, вспомнил, что поклялся презирать женщин, и поборол нахлынувшие чувства.
Да и неизвестно, так ли уж он правильно поступил, женившись на Алане. Ведь имя Беллинджеров опозорено, и тень скандала ляжет теперь и на нее. Может быть, не стоило этого делать?
Николас вглядывался в невинное лицо Аланы и чувствовал себя последней скотиной. Зачем он воспользовался неопытностью девушки?
Терзаясь угрызениями совести, он взял саквояж и тихо вышел из комнаты. Он знал, что расстается с женой надолго, но ему необходимо было поразмыслить над тем, что случилось, а размышлять лучше в одиночестве, когда тебе никто не мешает.
Стук в дверь нарушил сон Аланы. Она сунула голову под подушку, надеясь, что непрошеный гость постучит-постучит, да и уйдет, но стук не прекращался.
Алана обреченно вздохнула и огляделась, понемногу приходя в себя. Лицо ее озарилось счастливой улыбкой, когда она вспомнила, что произошло ночью.
Но где Николас?
Стук повторился.
«Наверное, это он!» – подумала Алана и спрыгнула с кровати, однако, добежав до середины комнаты, остановилась. А вдруг это не муж? То-то будет скандал – она же в чем мать родила!
Торопливо натянув ночную рубашку, Алана закуталась в покрывало, открыла дверь и… сникла.
На пороге стояла женщина. Та самая, которую она видела накануне в комнате Николаса.
– Доброе утро, миссис Беллинджер. Я Франсис Уикерс. Можно войти?
Алану еще никто не называл миссис Беллинджер, и она не сразу сообразила, к кому это относится, а когда сообразила, то пригласила гостью войти, но добавила, что Николас куда-то ушел.
Франсис Уикерс поставила на пол у двери потрепанный чемоданчик, покосилась на смятую постель и, покраснев, отвела взгляд.
– Меня прислал ваш муж, – поспешила объяснить она. – Я обещала ему привезти вас в Виргинию к отцу.
Алана недоуменно вскинула на Франсис глаза. Наверное, эта женщина что-то путает! О какой поездке к отцу может теперь идти речь? Об этом они говорили раньше, до… всего. А теперь… теперь ее место в Беллинджер – Холле!
– Вы уверены, что я должна поехать к отцу?
– Совершенно уверена. Ваш муж несколько раз это повторил. А вы разве не согласны с его решением?
– Я… я просто не понимаю, чем оно вызвано. А где мой муж?
У Аланы помутилось в глазах. Неужели Николас не любит ее? Неужели это было притворством? Франсис Уикерс сняла перчатки.
– Мистер Беллинджер просил вам передать, что он уехал в Вашингтон. А наш дилижанс отбывает в полдень. Это уже скоро, миссис Беллинджер, нам надо поторапливаться. Я помогу вам собрать вещи.
Алана молча отвернулась к окну. К глазам ее подступили слезы. Ну конечно, о какой любви может идти речь? Николас ведь предупреждал ее, чтобы она оставила иллюзии и не обольщалась на его счет…
Но неужели и прошлая ночь была лишь иллюзией, прекрасным сном? Неужели это был всего-навсего обман чувств? Хотя… нет, ее чувство не исчезло при свете дня, ее любовь осталась. Вот только взаимности ждать не приходится.
– Все готово! – провозгласила Франсис Уикерс, захлопывая чемодан. – В дорогу вы можете надеть зеленое платье, я его отложила.
Алана уже взяла себя в руки, и в ее глазах не было слез. Лишь на самом дне ярко-синих озер притаилась грусть.
– Да-да, спасибо. Если дилижанс уходит в двенадцать, времени у нас мало.
Мисс Уикерс не отличалась разговорчивостью, но Алану это вполне устраивало. Ей как раз нужно было собраться с мыслями, и посторонние разговоры только бы отвлекали ее. Она пыталась себе представить жизнь, которая ждала ее в Виргинии. Что за люди ее брат с сестрой? Еще неизвестно, как они к ней отнесутся… Вполне возможно, будут презирать ее за то, что она полукровка.
Алана плохо запомнила путешествие из Сент-Луиса в Виргинию. В дороге им не раз приходилось пересаживаться на лодку, а однажды они даже плыли на барже. Но большую часть пути проделали все-таки по суше. Алану окружающее совершенно не интересовало. Она безучастно смотрела вдаль, думая лишь о том, что ждет ее в отцовском доме. И чем ближе они к нему подъезжали, тем тревожней становилось у нее на душе.
Они с Николасом – обитатели разных миров, и преодолеть разделяющую их пропасть, наверное, невозможно, особенно если жить порознь.
Ненастье, похоже, решило сделаться ее вечным спутником. Все время шел снег с дождем и дул пронзительный ветер. Так что, пересекая границу штата Виргиния, путешественницы были уже без сил.
В Виргинии им пришлось еще тяжелее: начался такой снегопад, что казалось, весь мир превратился в сплошной белый вихрь.
Сердце Аланы сжималось от тоскливых предчувствий. Похоже, даже природа стремилась ей показать, что она здесь непрошеная гостья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94