– Я что тебе – девушка на одну ночь?На его губах возникло подобие улыбки.– Я не хотел будить тебя, надеялся, ты проснешься и не вспомнишь, что я был здесь.Она села. Опершись на подушки, изучала его лицо. Ему надо побриться, но он выглядел вполне сносно.– Как ты проник cюда? Я помню, что заперла дверь на ночь. Он отвел взгляд.– Замок не трудный…– Только не рассказывай мне, что ты научился этому в кино, когда играл грабителя, который взламывал замки.– Никогда не стоит упускать шанс овладеть каким-нибудь ремеслом.Она ощутила прилив зависти, ей никогда не удавалось пойти дальше, чем подобрать шпильку для дешевого висячего замка. Дети так и норовят совершить что-то запретное.– Ты хорошо себя чувствуешь? Когда ты пришел вчера, на тебе лица не было.– Если кто-то опять предложит мне роль, пообещав «Оскара», то я плюну ему в лицо.Она вздрогнула.– Прости. Я не хотела… я понятия не имела, насколько это будет тяжело для тебя.– Съемки закончатся через две недели. Мне надо продержаться до конца. – Он сел, скользнул взглядом по ее обнаженным плечам и отвел глаза. Имитируя интонацию джентльмена викторианских времен, он произнес: – Пожалуй, мне лучше уйти, пока я не нанес урона вашей репутации, миледи.Она накрыла его руку своей ладонью.– Если кто-то увидит, как муж выходит из спальни жены, не думаю, что это повредит ее репутации. Он не шевельнулся.– Для нас дело скорее не в репутации, а в сплетнях желтой прессы.Она не могла допустить, чтобы он ушел просто так, и попыталась все перевести в шутку.– Будет непоправимой ошибкой с моей стороны – лежать в постели с самым сексуальным мужчиной в мире и не воспользоваться этим.– Ты предлагаешь это в качестве лечения? – Он прошелся по ней взглядом. – Чтобы я чувствовал себя лучше?Она страшно покраснела и отодвинулась от него, свернувшись клубочком на другой стороне постели.– Как тебе не стыдно, Кен! Если ты действительно так думаешь, убирайся!Он чертыхнулся и лег рядом с ней. Обнял ее за талию и привлек к себе.– Прости, Рейни. Прошлой ночью я… попросил у тебя больше, чем следовало. Мы позволили себе это дважды, правда, все произошло само собой. Но в третий раз… Не довольно ли искушать судьбу? – Его голос стал сухим. – Особенно если тобой руководит чувство благотворительности. У меня не так уж много гордости, но достаточно, чтобы отказаться.– Почему ты думаешь, что мое предложение касается только тебя? – Она проглотила комок в горле. – Даже если я и Упрямый маленький птенчик, то мне тоже нужно немного нежности. Разумеется, если ты не хочешь…– Не хочу? – Он чуть не задохнулся. Его дыхание было таким горячим и близким… Он потянулся и нежно прикоснулся губами к ее губам, потом приник к той точке на ее плече, которая была особенно чувствительной. – Для умной женщины ты порой бываешь на удивление бестолковой.Он уложил ее на спину и спустил простыни до талии. Она испытывала особенно острое желание от того, что была раздета, а он нет.– Ты безумно эротична сейчас. Богиня на рассвете, кожа светится, а волосы цвета первых солнечных лучей. – Он начал расстегивать пуговицы на своей рубашке. – Я рад, что ты избавилась от привычки спать в ночной сорочке.Внезапно ощутив жадность предвкушения, она взялась за молнию на его джинсах.– Потому что сейчас лето, зимой я укуталась бы во фланель от пяток до макушки.– Тогда да здравствует лето! – Он встал и сбросил с себя все. Она хотела бы, чтобы он раздевался не так быстро, потому что любила смотреть на его сильное, красивое и пропорциональное тело порой даже больше, чем ощущать плотское наслаждение. Она пододвинулась, когда он опустился на постель рядом с ней, столь же полный желания, как и она.Несмотря на ту неистовую страсть, которую они испытали в Нью-Мексико и около лабиринта, сейчас, на рассвете, их любовные ласки были полны той веселой игривости, по которой она давно соскучилась. Однажды они уже занимались любовью смеясь…И не от недостатка страсти. Кензи был очень щедрый в любви. У него был такой чувственный, искусный рот, и именно это он и продемонстрировал сейчас, заставляя ее забыть о Кино, о разводе, обо всем на свете, отдаваясь радости и наслаждению. Она горячо отвечала ему, погружая его в сладострастие и терзая сладкой пыткой, пока он не ощутил полного блаженства, так же как и она.После они лежали, не размыкая рук. Прислушиваясь к его сердцебиению и стараясь не обращать внимания на быстрое тиканье часов, она спрашивала себя, как он может быть таким близким, не только физически, но и духовно, и вместе с тем настаивать на разводе.Ответ простой – брак тяготил его. Он не стал возражать против развода, не просил прощения, не настаивал на том, чтобы остаться вместе. Он сказал, что не создан для брака, и, по-видимому, это его последнее слово.Услышав ее вздох, Кензи пробормотал:– Мне кажется, это утро особенное. Оно отличается от того, что случалось прежде.– Глупо было бы отрицать. – Она перевернулась на спину и смотрела на гофрированный полог над их романтической постелью, прислушиваясь к той боли, которая, точно раскаленная лава, растекалась в ней под внешней безмятежностью. – Я предпочла бы, чтобы то, что произошло, осталось между нами, но… как ты сказал, у нас всего лишь две недели до конца съемок. Ясно, как божий день, если мы иногда позволим себе подобные отступления, то будем чувствовать себя гораздо лучше, во всяком случае, пока не закончатся съемки.– А что дальше? – спросил он голосом, лишенным какого-либо выражения.Вулкан прорвался, и лава накрыла ее, но что бы ни случилось потом, это не должно повлиять на их поведение в оставшиеся две недели.– Когда съемки закончатся, мы пойдем каждый своим путем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117