Сверкавшая сталь мечей разрезала воздух. Они были так близко, что она уже могла разглядеть искаженные злобой лица, глаза, затуманенные безумием.
Но тут сумасшедшие вопли «Жги! Убивай!» заглушил конский топот, и на улицу вылетел отряд кавалерии. Оливия, не веря глазам, увидела мундиры и европейские лица всадников.
Черный жеребец с раздувавшимися ноздрями и покрытой пеной мордой надвигался на Оливию. Она едва успела отскочить в сторону.
– Мисси! Мисси! – всполошились дети, цепляясь за ее руки и подол.
Оливия прижала ладонь к ребрам, стараясь унять режущую боль и пытаясь отдышаться.
– Все хорошо, – пробормотала она. – Держитесь рядом со мной, не отставайте!
Она не оглянулась. Не захотела посмотреть, что происходит. И без того все было ясно. За спиной звенела сталь, и грохотали выстрелы. В воздухе висел тяжелый запах пороха.
Оливия упорно подгоняла детей к Посольской улице.
Они мчались так, словно за ними гнался сам дьявол, но когда свернули налево и проскочили мимо Монгольского рынка к британскому посольству, сзади снова раздался конский топот. На этот раз всадник был один. Она уже видела этого коня и узнала в тот момент, когда всадник их догнал. Не отрывая взгляда от смуглого грозного лица, она споткнулась и обмякла, прислонившись к закопченной стене.
– А я думал, что вы благополучно пребываете под крылышком месье Казаноффа, – яростно прошипел Льюис, разворачивая коня. Она увидела, что одна его рука по-прежнему висит на перевязи, а вторая сжимает поводья с такой силой, что побелели костяшки пальцев. По шее стекали струйки пота. В темных глазах плясали золотистые искорки. Непокорный локон падал на черные стрелы бровей.
Гнев на бесстыдство собственного желания охватил Оливию. Она была безумно рада видеть этого человека, но не хотела признаться в этом даже себе.
– Не знаю, о чем вы, – отрезала она, вскинув голову и яростно сверкая глазами.
– Черта с два не знаете! – рявкнул он. Его голос будто кнутом ударил по ее нервам. – Почему вы не в посольстве? Японского посланника уже убили! Торговый квартал сожгли! Китайских христиан протыкают копьями и сжигают заживо, а вы бродите по улицам с десятком детей, как на воскресной прогулке в Сент-Джеймсском парке!
– Я не бродила! – крикнула она, не подозревая, что в это мгновение ее глаза почти побелели от ярости. – Я вела детей из англиканской миссии, где их, почти наверняка убили бы, в британское посольство.
Черные брови озабоченно сошлись на переносице.
– Сколько детей осталось там? – выдохнул он.
Оливия покачала головой и торопливо отвела влажные пряди волос, липнувшие к потным щекам и вискам.
– Не знаю. Сотни.
Льюис, не стесняясь Оливии, выругался, и она забыла все терзания, с новой силой одолевшие ее при виде этого человека. Все затмило невероятное облегчение от сознания, что он здесь. Что готов помочь.
Она подбежала к нему и, прижавшись к боку разгоряченной лошади, запрокинула голову, чтобы лучше его видеть.
– У них нет никакой защиты. Ни стражи, ни солдат, никого. Лань Куй и две сестры тоже уводят детей в посольство. Они нуждаются в помощи.
– А вы?
Голос Льюиса заметно смягчился и теперь пульсировал оттенками и полутонами, от которых у Оливии подкосились колени.
– Я обойдусь, – пролепетала она едва слышно. Конь беспокойно переступил с ноги на ногу, и нога Льюиса коснулась ее груди. – Посольство находится всего в нескольких ярдах отсюда.
– Идите мимо колокольни, – велел он. – Я позабочусь о том, чтобы детей благополучно провели по улицам.
– Рори, – хрипло выдавила она. – Рори… он здоров?
Льюис кивнул, и она вновь утонула в бездонных озерах его глаз.
– Вчера сэр Клод выслал небольшой отряд, чтобы привезти его и других детей из собора в посольство.
На дальнем конце Посольской улицы разгорался очередной пожар. Оттуда неслись испуганные вопли. Льюис поспешно нагнулся и сжал ее подбородок так, что их лица почти соприкасались.
– Когда окажетесь в посольстве, ни в коем случае не уходите, – потребовал он, и Оливия закрыла глаза, потому что мужские губы прижались к ее губам. И этот безумный, жгучий поцелуй лишил ее остатков самообладания.
Оливия словно со стороны услышала собственный стон и покачнулась, теряя сознание. Твердая рука удержала ее. Он смотрел сверху вниз, тяжело дыша. Глаза горели, как уголья.
– Я вернусь, – хрипло пообещал Льюис, вонзая каблуки в бока жеребца.
– Льюис, пожалуйста! – вскрикнула она, понимая, что он сейчас уедет, и, хватаясь за поводья. – Выслушайте меня! Всего одну минуту!
Она скорее почувствовала, чем увидела, как напряглись его мышцы. Льюис вопросительно уставился на нее.
– Филипп угрожал убить вас, – пробормотала она. Слова застревали в пересохшем горле.
Он вскинул голову, и жар в глазах медленно погас, сменившись выражением, заставившим ее выпустить поводья и отступить.
– Счастлив, что вы напомнили мне о месье Казаноффе, – холодно вымолвил он. – По-видимому мне грозила опасность забыть о нем. Прощайте, мисс Харленд.
Ни разу не оглянувшись, он помчался в западную часть города. К англиканской миссии.
Оливия долго смотрела ему вслед, прежде чем прижать руку ко рту. Ее трясло, как от озноба.
– Мисси! Что с вами, мисси?
Дети смотрели на нее огромными глазами. При появлении Льюиса они бросились врассыпную, но теперь снова испуганно жались к Оливии.
– В-все хорошо, – с трудом ответила она. – Смотрите, отсюда видны стены посольства. Идти осталось совсем недалеко. Крепче держитесь за руки.
Но лучше ей не стало. Наоборот, дрожь еще больше усилилась. На какой-то момент она забыла обо всем и обо всех, кроме Льюиса Синклера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55