Бекон подгорел, кофе оказался перестоявшим, но Люкас объявил, что в жизни не ел ничего вкуснее. Он показал, где хранится еще один кувшин с текилой, а я, щедро сдобрив текилой кофе, пила чашку за чашкой, весело смеясь от непонятной радости, на которую никогда не считала себя способной.– Я чувствую… что рождена для уборки и готовки! Что хочешь на ужин?– Ну почему ты вечно думаешь только о еде?!Я шутливо нахмурилась:– Но мне нужно, чтобы к тебе вновь вернулись силы! Слушай, я нашла бобы. Приготовить бобы с беконом?– Лучше замочи их сначала, – посоветовал Люкас, и я чувствовала, как его взгляд неотступно следует за мной, а сердце билось все быстрее. Я была счастлива. Даже когда, следуя указаниям Люкаса, приготовила крепкий раствор соли и протерла его раны, ощущение счастья все равно не покидало меня, хотя каждый раз, как он морщился от боли, я тоже кривилась.Тогда между нами не было призраков – ни Тодда, ни Рамона, ни даже Илэны. Мы были одни, тишину разрывали только раскаты грома да капли дождя. И хотя мы желали друг друга, все равно ждали – теперь не осталось места нетерпению и жадности. Время, казалось, остановилось.Я подмела пол, вычистила сковороду и решилась вновь выйти на улицу, чтобы покормить лошадь. Лохмотья моего платья успели высохнуть, я сумела вытереться досуха.Обнаженная, я пришла к нему, и, такой же обнаженный, он принял меня. Мы любили друг друга медленно, неспешно… нежно… словно во сне. Только с Люкасом я ничего не скрывала, не замыкалась и не чувствовала, что подвергаюсь унизительному насилию, отдаваясь до конца, целиком. Я хотела его, он хотел меня, и впервые в жизни я поняла, что это значит: потерять разум, раствориться в желании и насытить этот неутолимый голод.Уставшие, счастливые, мы заснули обнявшись. И проснулись только для того, чтобы вновь любить… и снова спали и снова…Мы и вправду потеряли представление о времени: знали, что настал день, когда в хижину пробивался серый свет, и пришла ночь, когда было темно. Я варила бобы, и они были восхитительны на вкус, мы запивали их кофе и текилой и вновь бросались друг к другу, сплетаясь в объятиях.Казалось, дождь не прекратится никогда – временами нежный и ласковый, временами жестокий и безжалостный, как ласки Люкаса. Я желала только одного: чтобы это продолжалось всегда.Но с той же неизбежностью страсти, приведшей нас друг к другу, мы начали ссориться. Вина была моей – я хотела побольше узнать о Люкасе, а он грубо отрезал, что не желает говорить о прошлом.– Предпочитаешь разговор о будущем? – не удержалась я. – Что мы будем делать, когда дождь прекратится? Скажи! Я должна знать!– Что именно? Неужели того, что сейчас, тебе недостаточно?– Стану ли я одной из тех, кого ты использовал и бросил? Это так? Черт возьми, я имею право знать!– Ровена! – нетерпеливо выдохнул он, еще больше разозлив меня.– Не смей! Я не ребенок! Не так наивна, как Луз, и не так расчетлива, как Илэна! Почему ты не желаешь видеть во мне личность?– Что я должен видеть? Ты здесь, пришла по своей воле. Я спросил однажды, почему ты так поступила, но не получил ответа, а сейчас и знать не желаю. Ты здесь. Я хочу тебя. Почему ты не можешь жить сегодняшним днем?– Нет! – закричала я, ненавидя его в эту минуту. – Не могу! Неужели то, что между нами, – только вожделение, Люкас? Мне этого недостаточно!– Но что тебе нужно от меня? Ты не говоришь. В чем я должен признаваться? Могу сказать только то, что испытываю сейчас: я тебя хочу. И наверное, всегда хотел. А ты держала меня на расстоянии.– Знаешь почему?– Почему ты здесь? Скажи честно, и, может, я дам тебе ответ.Он навалился на меня, придавил всем телом.– Не знаю… то есть все правда. Я тоже хотела тебя. Но, Люкас, я женщина. И не могу довольствоваться крохами с чужого стола. Я ничего не знаю о тебе…– Как и я о тебе. Ради Бога, когда ты перестанешь допрашивать меня?!Но я не могла заставить себя задать единственный вопрос, который жег губы: «Ты любишь меня? Я что-нибудь для тебя значу?» Вместо этого я резко спросила:– Почему ты не удивился, что я не девственница? Не пришел в ярость, как Рамон? В ту ночь он затащил меня в свою спальню, и… он… он…– Господи, Ровена, какое это имеет значение?! Слышишь? Именно это я и пытался объяснить. Не желаю слышать о твоем прошлом, о том, что было и давно ушло. Главное – только то, что происходит между нами… сейчас.– А Илэна?! – вырвалось у меня, и тут же лицо его замкнулось, одеревенело.– При чем тут она? К чему все это…Резко оттолкнувшись, он вскочил, отшвырнув одеяло.– Люкас!..– Я выйду ненадолго. Присмотрю за Дьяволом. Подышу. Здесь становится душно.Он схватил с колышка накидку, набросил на себя. Дверь со стуком захлопнулась, и остались только шум дождя да потрескивание огня в очаге.Помню, как я лежала там, на смятых одеялах, и твердила, что ненавижу его… и себя. Я сама напросилась на это: пришла сюда, бросилась ему на шею. Чего еще ожидать? Он любил Илэну, а она была в нем так уверена, так хорошо знала, лучше, чем я надеялась когда-либо узнать! Люкас просто взял то, что ему было предложено, точно так, как брал Фло Джеффордс и бесчисленных безымянных женщин. Я вздрогнула от отвращения, помня, как чуть ли не молила его о признании в любви, в каком-то подобии искреннего чувства.Но тут я упрямо напомнила себе: Дэнджерфилды всегда добиваются того, чего хотят. А я хотела Люкаса Корда, кем бы он ни был, что бы ни сделал. Не позволю Илэне им завладеть. Я сильнее ее, моложе, и мы с Люкасом здесь вдвоем, одни, захвачены ураганом.Встав, я отбросила одеяло и вышла наружу. Снова гремели зловещие раскаты грома, вода ревела, словно первобытный зверь, дождь неустанно стучал по крыше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147