— Я… я… — Она пыталась ответить ему, но не могла его сообразить, оглушенная гулкими ударами его сердца. — О ч-чем вы меня спрашивали?
— Ни о чем, малышка. — Он рассмеялся, и смех теперь показался ей приятным и мелодичным. Но говорил он как-то скованно, словно сам не ожидал такого развития событий. — Черт, никак не могу вспомнить, кто же ты такая! Я не звал никого вчера с собой. И уж во всяком случае тебя. Я бы запомнил, как мы занимались любовью, и вино здесь ни при чем.
— Мы не занимались любовью, — чуть слышно прошептала она. — Я уже много раз повторяла это…
— Это не имеет значения. Сейчас ты здесь, и мы легко исправим ошибку. Скажи, ты не из компании девушек, которую Эдрик привез из Лангедока?
— Нет, я… — У Селины опять пропал голос. Его руки медленно двигались по ее плечам, спине и легли на талию. — Я… из… Чикаго.
Он наклонил голову и приблизил к ее лицу свое.
— Я не знаю такой земли — Чикаго, — прошептал он, и его дыхание теплом обдало ее губы, — но дай мне попробовать вкус самого прекрасного из цветов, произрастающих там.
Ее рот оказался накрытым его губами, и Селина познала нечто куда более сексуальное, чем голос или тело мужчины. Его поцелуй.
Ее целовали раньше, но никогда не целовали так.
Его поцелуй не был робким и неумелым, но и не отличался силой и напором. Это был долгий, медленный и всепоглощающий поцелуй. Казалось, он навечно связывает их обоих, затягивает ее душу в водоворот его души.
Она ощутила вкус вина, острых специй и… обещание взаимного наслаждения. Сочетание силы и нежности потрясло Селину. Ее колени подогнулись. Но мужчина без усилий удержал ее и еще теснее приник к ее рту.
Где-то в самой глубине ее существа родился стон. Она не помнила, чтобы когда-нибудь кричала… почти по-звериному. В крике было настоящее желание, скорее мольба, а не протест, как хотела бы Селина. Она прижала ладони к его груди, но не оттолкнула, хотя знала, что должна это сделать. Вместо этого она провела рукой по узлам мышц, и их крепость и упругость привели ее в состояние восторга, от которого она едва не потеряла сознание. Она слышала его участившееся дыхание и вырвавшийся из недр его существа глубокий вздох.
Все ее чувства рассыпались как конфетти, и прежде чем она попыталась собрать их вместе, Селина поняла, что тонет в волшебном поцелуе. Незнакомец дразнил ее, смеялся над ней, касался ее и возбуждал, как ни один мужчина до того.
Ее руки против воли обхватили его за спину, и она прижала его к себе с той же страстью, с какой он держал ее.
Поцелуй становился все откровеннее и крепче. Прикосновение его языка вызвало у нее новый стон. Она почувствовала дрожь в его руках, словно он изнемогал в борьбе с самим собой. Его язык нападал и отступал, возвращался, искал ее язык, скользил и извивался. Она пробовала незнакомца на вкус, ощущая, как ее охватывает не испытанный прежде голод. Жесткая щетина на его подбородке царапала ей лицо.
Вроде бы подтверждались ее худшие опасения, но странно: она не испытывала ни страха, ни беспокойства.
Ее переполняли желание, нежность и… уверенность, что все так и должно быть. Она хотела этого. Она ждала этого момента всю свою жизнь.
Она чувствовала, как оживает. Она не помнила себя такой вот уже многие месяцы. Видимо, она вскрикнула от радости, потому что мужчина внезапно прервал поцелуй и поднял голову.
Минуту они стояли молча, прижавшись друг к другу и тяжело дыша. Им было жарко, как будто они находились рядом с открытым жерлом пылающей печи.
Туман, покрывавший все вокруг, немного рассеялся.
— Подождите, — прошептала она. — Я не могу… Я не…
— Нет, не уходи. — Он снова наклонил голову и слегка сил ее в нижнюю губу. Потом бережно взял за подбородок и запрокинул лицо. — Кроме тебя, мне ничего не нужно, мой маленький цветочек. Ты слаще всего на свете. Останься со мной. Ласкай меня, а я буду ласкать тебя.
— Пожалуйста, я… должна сказать… Я не знаю, что говорила моя сестра, но я вовсе не такая… Я не…
— Не — что? — спросил он.
— Я не…
Он снова поцеловал ее, более властно, чем в первый раз. Стон вырвался из уст Селины от горячего прикосновения его губ, от колючей щетины, царапавшей нежную кожу лица. Ощущения, родившиеся в глубине ее существа, сдерживаемая страсть, бешеная лихорадка — все вдруг воплотилось в странную боль, сосредоточенную в центре тела. Она схватила его твердые, как камень, руки, вдруг осознав, как близко оказалась к краю пропасти. «Я не могу этого сделать! Это — безумие! Я не знаю этого человека! Я никогда прежде его не видела». Но когда он наконец поднял голову и прекратил сладкие муки, которыми только что щедро осыпал ее, она без сил приникла к нему.
— Но… я даже не знаю, как вас зовут.
— Гастон. — Его губы опять прижались к ее губам, требуя ответного поцелуя, который должен был лишить Селину последних сил. Его имя как-то пролетело мимо, лишь в подсознании была отмечена его старомодность. Необычное имя. Редко встречающееся.
Мужчина протянул руку и провел пальцами по ее спине и плечам, по шелку, кружеву и тонким бретелькам тедди.
— Странный наряд на тебе, — пробормотал он. — Эта твоя земля, Чикаго, наверное, очень далеко, если там ходят в таком, чего мне не доводилось видеть. Ты должна рассказать мне о ней. — Он снова поцеловал ее и засмеялся: — Потом. А сейчас давай как следует отпразднуем приход Нового года.
Селина удивилась, что Гастон в первый раз увидел тедди. Она также собиралась спросить его, как это он ничего не знает о Чикаго, но вздохнула и тихо произнесла:
— С Новым годом!
Он обрушил на ее шею ливень легких поцелуев.
— Я не знаю лучшего способа встретить рассвет первого дня нового века.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114