Она хотела этого. Она хотела принадлежать ему. Сейчас, завтра, всегда.
Он поднял ее юбки и рукой раздвинул ноги, открывая путь для своей возбужденной плоти. Потом подтянул ее к себе, пока ягодицами она не почувствовала край стола и его горячее и твердое естество.
— Да, — прошептала она, застонав. — Возьми меня, любовь моя! Возьми меня и не останавливайся.
Он отвел ей руки за спину и железной хваткой ладони прижал их к столу. Другой рукой он привлек к себе ее голову и приник ко рту сладким поцелуем. Он отдавался любви с тем же пылом, с каким только что боролся за свою жизнь на дуэли.
Ей доставляла неизъяснимое удовольствие его сила, ощущение железных мускулов под гладкой кожей. Она наслаждалась запахом его тела, смешивающимся с ее собственным, отдающим ароматом мускуса. Ее пьянило прикосновение к нежной коже щетины на его щеках.
Гастон стонал, и она эхом отвечала ему. В плену страсти она забыла обо всем — о боли и об опасности, о том, сколько дней им осталось, о будущем и о прошлом. Весь мир сконцентрировался в нем одном. В ее рыцаре, в ее Черном Льве. Диком и неистовом. Нежном и любящем. Они близки, они живы…
Он отпустил ее запястья и прижал ее к себе, а она обвила его руками за шею, охватила ногами его бедра, принимая его еще глубже. Их соединенные тела пылали, тишину нарушал только стук их сердец. Теперь они двигались вместе, навстречу друг другу — впитывали один другого, пока между ними не исчезло последнее различие. Твердое и мягкое, мужское и женское, дающее и берущее, средневековое и современное — все смешалось, слилось, пока мир не закрутился в безумном вихре и в центре не остались двое, дарящие взаимное наслаждение.
В истоме она повторяла его имя и молила, чтобы он продолжал. Сейчас, завтра, всегда.
Увы, ничто не длится вечно. Вселенная взорвалась вокруг них ослепительной вспышкой: Гастон и Селина одновременно достигли пика наслаждения и освобождения. Он словно поднял ее, и она парила вместе с ним вдали от темного шатра. Все ушло, остались только любовь и радость.
Ушел даже страх, который жил в ней с утра, когда она заключила с Богом тайный договор.
Глава 26
В открытое окно комнаты Гастона лились лунный свет и свежий ночной воздух. Облокотившись на каменный подоконник, Гастон смотрел на бело-голубой шар, такой яркий, что в его свете терялись крошечные звезды. На холодную далекую сферу, к которой с таким трепетом относились музыканты и поэты. Он горько сожалел, что не может сорвать луну с ночного небосклона.
Именно луна принесла сюда Селину как чудесный и неожиданный дар. Но скоро луна так же, в один момент, отнимет ее у него.
Всего через четыре дня.
Проклятая луна! Он уже давно относился к ней как к врагу, с которым нужно сразиться за самый главный приз его жизни. Однако с серебряным светилом не повоюешь мускулами и сталью. Оно недосягаемо и неуловимо. И сейчас освещало его пустую комнату, словно смеясь над ним и показывая, какой пустой станет вот-вот его жизнь.
Гастон отвернулся от окна и, потирая раненое плечо, стал бесцельно кружить по комнате. Его окружали лишь голые стены — вся мебель и вещи были еще несколько недель назад отправлены в замок родителей, на север. Ройс выбрал для жилья другую комнату. Ему никогда не быть хозяином замка, поэтому негоже пользоваться и хозяйскими покоями, объяснил он.
Гастон прожил в этой комнате девять лет, но сейчас она казалась ему чужой и незнакомой. То же было и с другими помещениями замка. Почти все слуги уехали на север — готовить новое жилье для своего хозяина. И для хозяйки.
Но она никогда не узнает об этом.
Не вернется в их родовой замок. А ему придется привезти туда Розалинду.
Четыре дня. Все, что у них осталось. Но даже это время они не могут провести вместе. Сейчас Селина наверху, в комнате, где она впервые появилась, советуется с Бринной. Гастон сразу по приезде послал Ройса привезти сюда колдунью, чтобы Селина почувствовала себя увереннее перед грядущим затмением.
Ему не хотелось хотя бы на миг расставаться с женой, но слушать разговор женщин, обсуждающих каждую мелочь, касающуюся возвращения Селины в двадцатый век, было явно выше его сил.
А им и вовсе не нужно его присутствие. К его вящему огорчению, подготовка шла как по маслу. Горячка у Этьена прошла, он пришел в себя и смог достаточно подробно описать, как он, раненный, добирался в замок. И скоро посланные на поиск люди привезли узелок с вещами Селины. В целости и сохранности были доставлены и розовая сумка, и ее белье из переливающегося тонкого шелка. Все, что ей нужно, чтобы покинуть его. Навсегда.
Яростно выругавшись, он вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Вопреки его надеждам он так и не смог подавить в себе злость и отчаяние. Дамы уже достаточно посовещались. Остальное можно договорить и завтра. У него свои планы, как провести время с женой.
Поднявшись этажом выше, он без стука вошел в комнату. Селина и Бринна были так увлечены беседой, так внимательно осматривали окно, что не сразу заметили его.
Когда они все же взглянули на него, Гастон почувствовал себя таким же неуместным, как бык, рассматривающий на ярмарке баночки с духами.
— Простите, что прервал ваш разговор. — Он остался стоять в проеме, облокотившись на косяк двери.
— Ты нас не прервал, — поспешила успокоить его Селина, подходя к нему с горькой улыбкой на губах.
Он сделал шаг навстречу, обнял ее за плечи и привлек к себе.
— Я солгал. Я здесь именно затем, чтобы закончить вашу беседу. — Глядя в серо-голубую бездну ее глаз, он уже готов был поцеловать ее, и лишь мысль, что они в комнате не одни, остановила его.
Но, поколебавшись, он все же приник к ней губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114