Не мыслю длить далее свое существование в сей земной юдоли без ее нежного присутствия. Окажите и вы, радетели наши, благодеяние: дозвольте обвенчаться, — закончил он прочувствованную речь и скромно опустил очи долу.
Княгиня с насмешливой укоризной взглянула на Ивана:
— Какой штиль! Его предложение прозвучало гораздо поэтичнее твоего. Мне трудно отказать в столь горячей мольбе.
— В уговорах ему нет равных, — ухмыльнулся Иван, поднимаясь с дивана, и обратился к Пашке с Нениллой: — Примите наше согласие и пожелания счастия.
Ненилла радостно всхлипнула и прижала суженого к могучей груди так, что у того хрустнули позвонки.
— Благодарствуйте, — прошептала она, не в силах сдержать блаженной улыбки, которая, как масло на горячем блине, растекалась по ее лицу.
— Благодарствуйте, — полузадушенно вторил ей Пашка.
— Все хлопоты отложим на завтра. — Александра встала, взглянула на каминные часы, что показывали далеко заполночь. — Час поздний, надо бы и отдохнуть.
Она обернулась к Таубергу.
— Разреши проводить тебя до спальни, — тихо проговорил он.
— Но… — неуверенно начала она.
— Только до порога, — быстро шепнул Иван. — Хотя сколько я еще эту пытку выдержу, не знаю.
В молчании они шли по притихшему дому в неверном трепете редких свечей, будто боясь расплескать полную чашу своего счастья и стараясь запомнить эти минуты: тепло руки, звук шагов, шелест одежды.
У дверей спальни Александра взглянула в умиротворенное, чуть усталое лицо Ивана.
— Когда ты хочешь, чтобы мы обвенчались? — спросила она.
— Я не в силах долго ждать, — прямо ответил Иван, — давай обвенчаемся сразу после святок.
— Я согласна, торопыга. — На щеках Александры вспыхнул легкий румянец.
— Не волнуйся, все необходимое будет готово, Волховской поможет. Тебе остается позаботиться о наряде и разослать приглашения тем, кого хочешь видеть на венчании.
— Как оказалось, у меня мало верных друзей, — погрустнела Александра, — после развода с Голицыным многие отвернулись от меня, опасаясь скандала. Да и наш брак свет вряд ли признает.
— За это не переживай, — твердо пообещал Иван, — все устроится. Мы уже приглашены на Новогодний бал в Зимний дворец.
— О, — изумилась Александра. — Это дорогого стоит. Как тебе удалось получить приглашение? Может, Пашка самого императора уговорил?
— Все и проще, и сложнее, любимая, — серьезно ответил Тауберг. — Я получил его от вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Сегодня. В Зимнем. Два часа назад.
— О, — во второй раз произнесла Александра, широко распахнув глаза. — Ты — волшебник?
— Поговорим об этом завтра. — Он легко коснулся губами золотистых волос и толкнул дверь спальни. — Приятных снов, любовь моя.
Александра нехотя шагнула в комнату, но потом вдруг обернулась и спросила:
— И все-таки меня мучает любопытство. Прости, но не скажешь ли, кто же твой отец?
Иван тяжело вздохнул и ответил, как в холодную воду прыгнул:
— Покойный император Павел. — Он развернул остолбеневшую Александру за плечи, легонько подтолкнул в спальню и закрыл за ней дверь. — Теперь ты точно не уснешь. Из-за двери раздалось потрясенное: «О!!!» Когда пришедшая в себя Александра открыла дверь, чтобы вытрясти из Тауберга подробности, в коридоре уже было пусто.
20
— И помните, господа офицеры, это, знаете, не забава… Вы не думайте там веселиться. Вы состоите в наряде и должны исполнять служебные обязанности. Танцуйте с дамами, занимайте их по мере возможности. Строго запрещается держаться группой в одном месте. Рассыпайтесь… Рассыпайтесь… Поняли?
Сии наставления, обращенные к группе молодых гвардейцев, услышали Иван и Александра, войдя в Зимний дворец с комендантского подъезда, через который надлежало прибывать на императорский бал чинам военным. Александра Аркадьевна сбросила на руки подбежавшего слуги соболью шубку и обернулась к жениху. Шум в вестибюле на миг стих, мужчины с явным удовольствием задержали взгляды на высокой гибкой фигуре княгини Голицыной, дамы неодобрительно прищурились. Как она осмелилась после той скандальной истории и развода вновь эпатировать приличное общество поспешной помолвкой? И с кем? С человеком, выигравшем ее в карты между двумя бутылками шампанского?! Какой мовежанр! Но княгиня была, как всегда, невозмутима и спокойна да к тому же ослепительно хороша: воздушное платье из узорчатой кисеи, покрытое вышивкой и украшенное капельками бриллиантов, в золотистых волосах сверкала изумрудная диадема, но ярче драгоценных камней сияли ее глаза цвета первой весенней листвы. «Эта женщина принадлежит мне!» — захотелось крикнуть Ивану, возможно, более всего потому, что он и сам еще не мог в это до конца поверить. Прошедшая неделя напоминала сновидение, прекрасное и хрупкое. Казалось, одно неосторожное движение, слово, и оно ускользнет, развеется, оставив после себя только кровоточащее разбитое сердце. Поспешнее, чем того требовали приличия, он взял ее протянутую руку и неуловимым собственническим жестом положил на локоть.
— Иван, меня никто не обидит, — шепнула ему с улыбкой Александра.
— Так будет надежнее, — ответил Тауберг, накрывая ее руку своей.
Через шеренгу арапов в ярких одеждах они вошли в огромный бальный зал, уже наполненный гостями. Александру хорошо знали в петербургском бомонде, но мало кто останавливался, чтобы раскланяться и поприветствовать, большинство с недоумением взирали на будущую госпожу Тауберг и ее избранника, будто спрашивали себя: «Как сия скандальная пара смогла попасть в святая святых приличного общества?».
Из блестящей мишуры золотого шитья, обнаженных плеч, перьев и бриллиантов вынырнул князь Волховской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29