— Что вам здесь надо? — вызывающе осведомилась девочка.
Нили нерешительно повернулась к угрюмому созданию по имени Люси. Сидя на диване, та кормила ребенка протертым горошком из баночки. Очевидно, она совсем не обрадовалась появлению гостьи. Нили припомнила непонятное, просительное, почти голодное выражение глаз Люси, когда та спорила с Мэттом. Очевидно, ей не слишком пришлось по душе вторжение чужой женщины на ее территорию.
— Попросила подвезти меня, — робко пояснила Нили. Люси неприязненно вытаращилась на нее.
— В чем дело, Джорик? Так истосковался по сексу, что притащил ее сюда? Сойдет кто угодно? Ничего себе выражения!
— Не обращайте на нее внимания, — посоветовал Мэтт и, развернув карту дорог, стал ее изучать. — Люси воображает, что чем больше гадостей наговорит, тем скорее я разрыдаюсь и стану исполнять все ее прихоти.
Нили посмотрела на Люси и вспомнила группу лощеных, прекрасно воспитанных подростков, которых принимала на прошлой неделе в Белом доме. Все до единого получили право на государственную стипендию «Национальное достоинство». Какой контраст с этой несчастной девочкой! Но ведь она сама хотела познакомиться с жизнью обычных людей, так стоит ли роптать?
Люси поставила баночку с детским питанием на диван. Малышка, рот которой был измазан зеленым, протестующе заверещала. Люси поднялась и направилась к банкетке.
— Она не наелась, но с меня хватит, — пробурчала она и, надев наушники плейера, развалилась в углу.
Мэтт оглянулся на Люси и растянул губы в улыбке.
— Пора отрабатывать свое содержание, Нелл.
Нили не сразу поняла, к кому он обращается.
— Докормите ребенка, и поедем отсюда.
Люси покачивала головой в такт музыке, но, судя по настороженным взглядам в сторону сестры, прислушивалась к каждому слову. У Нили сложилось впечатление, что ее подвергают некоему испытанию. Она с обреченным видом повернулась к девочке, чувствуя знакомую сосущую тоску. И хотя о ее отношении к детям ходили легенды, пребывание рядом с малышами всегда становилось для Нили настоящей пыткой. Один из ее постыдных секретов… особенно отвратительный в свете производимого на публику впечатления…
Нили не требовался психоаналитик, чтобы добраться до сути проблемы. В знаменитом журнале «Тайм», поместившем на обложке ее фото с голодающим эфиопским младенцем, не упоминалось, что бедняга умер через несколько секунд после того, как отошел фотограф. Воспоминания об этом терзали ее до сих пор.
И хотя после этого она держала немало здоровых, улыбавшихся ребятишек перед объективом камеры, это обычно продолжалось не больше пяти минут. Однако по протоколу она должна была как можно больше времени проводить с безнадежно больными детьми. Сколько она перевидала несчастных, пораженных страшными болезнями, ВИЧ-инфицированных, измученных ужасными непонятными недугами, брала их на руки, ворковала, смахивала насекомых с пустых глаз умиравших от голода… В ее представлении дети и страдания стали неразделимы.
— Тебе следует дистанцироваться от подобных явлений, — наставлял Деннис перед свадьбой, когда Нили пыталась объяснить, что испытывает. — Если хочешь быть полезной этим детям, придется как-то отстраняться.
Но как можно отстраняться от трагедии маленьких жертв? Картины трупиков со вздутыми животами и скрюченными руками и ногами преследовали ее в ночных кошмарах. Эти малыши стали ее крестом и целью крестового похода, и она приказала своей команде искать возможности облегчить им жизнь, показать их беды всему миру, чтобы заставить сочувствовать и сострадать. Единственный способ почтить память эфиопского младенца, которому она так и не сумела помочь.
По традиции почти у каждой первой леди было ДЕЛО ВСЕЙ ЕЕ ЖИЗНИ. Леди Берд боролась за охрану дикой природы. Бетти Форд радела об алкоголиках, Барбара Буш вела кампанию за поголовную грамотность. Корнилия против собственной воли стала ангелом-хранителем самых уязвимых существ мира.
А теперь, глядя на крепенькую, пронзительно вопившую золотоволосую малышку с ярко-голубыми глазами, вымазанную гороховым пюре, она испытывала неловкость и досаду. При виде нормального малыша ее неизменно охватывала паника. Что, если ее прикосновение принесет ребенку вред? И хотя опасения были абсолютно беспочвенными, она так долго ощущала себя Ангелом Детской Смерти, что ничего не могла с собой поделать.
Почувствовав на себе взгляд Мэтта, она небрежно пожала плечами.
— Я… я не слишком хорошо умею обращаться с детьми. Может, у вас это лучше выйдет?
— Боитесь ручки запачкать? На случай, если позабыли: именно на этих условиях вас сюда взяли, так что беритесь за дело.
Ну вот, он припер ее к стенке! И по-видимому, прекрасно это сознает!
Нили одним взглядом вобрала ужасающий беспорядок, надутую девчонку и ноющего младенца. Потом повернулась к широкоплечему громиле. Достаточно ли сильно ей хочется продолжать путь, чтобы покорно смириться со всем этим?
Кажется, да. Все что угодно, лишь бы подальше от Белого дома.
Нили с мрачной решимостью схватила вымазанную гороховым пюре ложку, сунула в баночку и поднесла ко рту ребенка. Малышка жадно проглотила пюре и вопросительно уставилась на Нили, давая знать, что по-прежнему голодна. Нили зачерпнула еще пюре, но младенец вдруг вцепился в ее руку. Нили сжалась, с трудом подавляя желание высвободиться.
— Как ее зовут? — выдавила она.
— Выговорить — и то страшно.
Люси сдвинула наушник.
— Ее зовут Батт.
— Батт? — удивилась Нили, рассматривая забавное перепачканное личико с розовыми щечками и огромными глазами.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17