Безмятежная улыбка тронула ее губы, но она не открыла глаза. Она отдавалась воле чувств, которые возбудил своими прикосновениями Трэвис.
— Кошка, которая добралась до сливок, — промурлыкала она, наслаждаясь вкусом его губ, которые сейчас покрывали поцелуями ее плечо. — Кошка, которая любит, чтобы ее гладили.
Он снова засмеялся, тихо и мягко:
— Я это заметил. Мне кажется, я нашел способ укротить тебя, мой маленький котенок.
Сэм не стала спорить с ним: до споров ли, когда сейчас его губы и язык прокладывали влажную щекочущую дорожку между ее грудей. Когда его язык нырнул в углубление, делая влажные круги, она ахнула. Сон улетучился на быстрых крыльях, его место занял огонь, горевший высоко и ярко. Мягкие усы щекотали нижнюю часть ее живота, а губами он любовно обрисовал контуры ее лобка.
Когда же он раздвинул руками ее бедра и нагнул голову, она непроизвольно сжала руки в кулаки и затем быстро запустила пальцы в его спутанные блестящие волосы. Языком он играл в кошки-мышки с наиболее чувствительным местечком во всем теле, то пронзая его, то облизывая, пока Сэм чуть не закричала от сладких, мучительных ощущений. Задыхаясь, она воскликнула:
— Трэвис! О-о! Трэвис! Остановись!
Но он не остановился. Напротив. Его дерзкий язык касался ее чаще, сильнее, заставляя ее извиваться всем телом в мучительном экстазе, а он тем временем наслаждался самыми сокровенными тайнами ее женского естества.
Не давая ей передохнуть, он глубже зарывался ртом и сосал и лизал ее, пока она чуть не сошла с ума от желания, все выше и выше поднимаясь по спирали экстаза. Иногда он на секунду отпускал ее только для того, чтобы продлить пик наслаждений, у нее внутри все сжималось и разжималось, дразня и мучая ее, пока слезы любви не выступили у нее на глазах и не побежали по ее лицу и она не стала умолять его, чтобы он ради всего святого прекратил это сладкое безумство.
Зная, что сейчас она беззащитна перед ним, он хрипло спросил:
— А что ты обещаешь мне взамен, любимая? В полубреду от сладкой страсти она беспомощно выдохнула:
— Себя! Все, что хочешь! Все! Только прошу тебя, Трэвис!
Только тогда он дал ей то, чего она ждала с таким нетерпением. Его пальцы и губы умело вели ее на вершину блаженства, и она вскрикнула, дрожа и трепеща всем телом. Спазмы все еще сотрясали ее, когда он приподнялся над ней и вошел своей пульсирующей плотью в горячие влажные глубины. Их вскрики слились в один звук, когда он впился губами в ее рот.
Их губы повторяли движения тел, его язык впивался в ее рот. Их сердца бились в сумасшедшем ритме, их тела скользили и приближались к новым высотам наслаждения. Он овладел ею со всей своей мощью, без удержу. Она отдалась ему без остатка, радостно отзываясь на каждое его движение.
Но вот наконец плотина прорвалась и разлилась раскаленной лавой, и они огненной кометой взмыли ввысь. Паря в небесах, Трэвис и Сэм судорожно вцепились друг в друга. Заливаясь слезами, откинув назад голову, Сэм в экстазе впилась ногтями ему в спину, оставив глубокие царапины, но никто из них и не заметил этого. Они не помнили себя от счастья.
Потом они долго лежали, опустошенные, в объятиях друг друга и тяжело дышали. Сэм чувствовала себя так, словно она пробежала сто миль без передышки, ноги ее почему-то до сих пор дрожали. Трэвис никогда еще не ощущал себя таким опустошенным, и в то же время у него никогда не было такого воодушевления. Лежа рядом с Сэм, опустив голову на ее нежную грудь, он не хотел шевелиться. Если бы он мог остановить время, он хотел бы лежать так вечно.
Однако слишком скоро реальная действительность дала о себе знать и настала пора подумать о дальнейших действиях. Первые же слова Трэвиса разрушили хрупкую иллюзию блаженства:
— Если ты в самом деле равнодушна к платью и прочей чепухе, я бы предпочел скромную церемонию — и чем скорее, тем лучше.
— О какой церемонии ты говоришь? — задала она глупый вопрос, у нее все еще кружилась голова от их любовной страсти.
— О нашей свадьбе, Сэм. Ведь тебе не хочется устраивать из этого большой шум, не так ли? Мы всегда можем собрать гостей по этому случаю, когда все более-менее уляжется.
Отодвинувшись от него на кровати и стряхнув его голову с такого удобного местечка у нее на груди, Сэм гневно посмотрела на него:
— Никаких разговоров о разных там свадьбах не надо, Кинкейд. Я сказала, что замуж за тебя не пойду, и все.
— О, но ты же обещала, Сэм, любимая, — заурчал он, отвечая на ее грозные слова коварной усмешкой. — Ведь ты всегда держишь свое слово, ведь правда?
— Да никогда я этого не обещала, — возмущенно начала Сэм.
— Нет, обещала, душечка. — Он еще шире улыбнулся и легонько дотронулся до чувствительного соска. — Помнишь, когда ты так красиво умоляла меня, чтобы я больше не мучил тебя? Ты обещала мне все, что я ни пожелаю, а я желаю тебя — навсегда — как свою жену, все как положено.
Она уставилась на него расширенными глазами:
— Это нечестно, Трэвис. Как ты можешь ловить меня на слове? Боже правый, ты прекрасно знаешь, что в тот момент я могла наобещать тебе чего угодно. — Если бы Трэвис сказал, что любит ее, Сэм, может, и согласилась бы выйти за него замуж, но слов, которых она так ждала, Сэм так и не услышала от него.
— Честно или нечестно, факт остается фактом, любимая. Пока что привыкай к этой мысли. Мы с тобой поженимся — и довольно скоро.
— Нет, я не согласна, а заставлять меня не имеешь права! — Она смахнула с груди его настойчивую руку. Он приподнял одну бровь:
— Не могу заставить? Ну, Саманта, это мы еще посмотрим.
То, что он назвал ее Самантой, должно было прозвучать как предупреждение, но Сэм слишком разволновалась и не заметила этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111