Аквино бросил на него сердитый взгляд.— Буду очень признателен, — отозвался он. — Сахар и сливки, и побольше.— То же самое, — сказал Райтнер.Суини вновь наполнила свою чашку и сварила еще две, добавив столько сахара и сливок, что нормальному человеку хватило бы энергии полдня бегать по стенам и потолку, а уровень холестерина в крови поднялся бы на несколько пунктов. Должно быть, бедняги пьют так много плохого кофе, что вынуждены таким вот образом сдабривать его вкус, решила она.Суини водрузила чашки на маленький поднос, вошла в гостиную и опустила его на кофейный столик. Сказав себе, что у нее нет никаких причин для волнения, она уселась и взяла свою чашку. Интересно, как обычно проходит допрос? Может, она должна начать разговор?Пригубив кофе с видом истинного ценителя, толстяк заговорил сам, не дожидаясь ее помощи:— Госпожа Суини, знакомы ли вы с Ричардом Уортом?Она удивленно посмотрела на него.— Конечно. Иначе вы не пришли бы ко мне.Толстяк поперхнулся.— Вы знаете о том, что его бывшую жену убили прошлой ночью. — Это был не вопрос, а утверждение.— Да.— Были ли вы знакомы с госпожой Уорт?Глаза Суини потемнели.— Да, — тихо ответила она. — Мы были знакомы много лет. Я выставляла свои работы в ее салоне.— А, так вы художница?— Да.— Подумать только. — Аквино посмотрел на большой пейзаж, висевший на стене. — Это ваша?— Нет. — Суини нипочем не повесила бы у себя в квартире собственное творение. Когда ей хотелось отдохнуть, она предпочитала любоваться чужими картинами. Покончив с обменом любезностями, полицейский приступил к делу:— Госпожа Уорт была не очень-то довольна вашей связью с господином Уортом, не правда ли?Швейцар разболтал, сообразила Суини, вспоминая сцену в вестибюле дома.— Она говорила, что ей это безразлично, но как-то утром пришла ко мне, застала здесь Ричарда и расстроилась. — Суини с гордостью подумала, что свет еще не видывал такой мастерицы преуменьшать.— Когда это было?«Они все знают, — подумала Суини. — Полицейские уже переговорили со швейцаром и задают вопросы, заранее зная ответы, только чтобы проверить, скажу ли я правду».— Несколько дней назад.— Как долго длится ваша связь с господином Уортом?Суини смотрела на толстяка, хлопая ресницами. Вопрос совершенно ошеломил ее, хотя другие женщины, наверное, даже не удивились бы.— Не знаю… Какой нынче день?Полицейские обменялись быстрыми взглядами.— Четверг, — сообщил Райтнер.— Значит, мы вместе уже неделю. Откровенно говоря, я потеряла счет дням.— Неделю… — повторил Аквино, делая пометку в маленьком блокноте. — Эту ночь вы провели в доме господина Уорта.Суини покраснела. Ну вот, пожалуйста. Теперь ее сочтут женщиной легкого поведения.— Да.— Где вы провели предыдущую ночь, госпожа Суини?Ага. Наконец-то они переходят к главному. Суини встревожилась. В ту ночь она была одна в квартире, никто сюда не звонил, а значит, у нее нет свидетелей… и нет алиби.— Я была здесь, — ответила она.— Одна?— Да.— Всю ночь?— Да.— Может, вам захотелось прогуляться перед сном, глотнуть свежего воздуха?— Нет. Я не выходила из дому.Райтнер потер нос.— Может, вы кому-нибудь звонили, с кем-нибудь разговаривали?— Нет.— Вам не случалось бывать в квартире госпожи Уорт?— Нет. Я даже не знаю точно, где она жила.— Общались ли вы с госпожой Уорт после недавней стычки? Расстроившись, она могла позвонить вам и угрожать — знаете, как это бывает, когда речь идет о сердечных делах.Какое восхитительное красноречие! Суини на мгновение отвлеклась, изумленная тем, что услышала из уст сыщика слова «сердечные дела», но тут же одернула себя.— Нет. Это был последний раз, когда я видела ее и разговаривала с ней.— Не знаете ли вы кого-то, кто, скажем, затаил злобу против госпожи Уорт?Только Ричарда, хотела сказать Суини. Слава Богу, ему удалось отвести от себя подозрения.— Нет. Мы с Кандрой вели дела, но подругами не были. И все же она мне нравилась, — негромко проговорила Суини, опустив глаза. — До этой ссоры я видела в ней только доброжелательность и любезность ко всем.Полицейские улыбнулись.— Больше вопросов не имею. — Аквино закрыл блокнотик. — Спасибо за помощь, госпожа Суини.— Не за что. — Она проводила гостей к дверям. Полицейские уже собрались уходить, но тут Аквино обернулся.— Вы не собираетесь уезжать из города, госпожа Суини? У нас могут возникнуть вопросы.— Нет. Я никуда не собираюсь.Как только полицейские ушли, она взяла трубку, чтобы позвонить Ричарду, но тут же положила ее, так и не набрав номер. Зачем беспокоить его сообщением о визите полиции? Сыщики задали несколько вопросов, и этим все ограничилось. Правда, Суини не может подтвердить, что всю ночь провела дома, но и в квартире Кандры она не бывала, а значит, никому не удастся доказать ее причастность к убийству. Ей нечего бояться.Хотя Суини твердо решила не появляться в студии, после обеда и стирки она начала подумывать о картине. Накануне девушка не разглядела ее толком, лишь узнала лицо Кандры. Ей не хотелось вновь смотреть на нее, но она понимала, что обязана это сделать. Необходимо закончить холст. Видимо, у полиции нет серьезных зацепок, иначе следователи не пришли бы к ней с расспросами. Поэтому, если она не завершит картину, преступник может избежать наказания.В тот день — когда же это было? два дня назад? три? — Суини работала над картиной, бодрствуя. Если это удастся ей вновь, возможно, реакция организма окажется не такой сильной, и она вытерпит озноб. Суини вовсе не хотелось повторения вчерашнего утра, хотя теперь она знала, что сумеет справиться своими силами.Войдя в студию, она не сразу заставила себя приблизиться к картине, а бродила по комнате, рассматривая другие холсты, готовые и находившиеся в работе, хотя и не могла назвать это занятие уж очень увлекательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95