«Однако все идет именно к этому», – тоскливо подумал Джеффри.
Но ничего не изменишь. На попятную он идти не собирается. Ами не права. Он просто обязан остановить ее именно теперь, пока не поздно. Пока она не перевернула вверх дном весь дом – так, как проделала это с гостиной. И нельзя позволять ей расхаживать по дому в мужской одежде.
Он вспомнил, как осторожно и точно обрисовал ему ситуацию доктор Хоббс. «Непросто жить под одной крышей с такой красивой женщиной, мой мальчик!»
Непросто?! Невыносимо! Особенно когда она ходит в его рубашке, и тонкая ткань обволакивает, почти не скрывая, эти прелестные полушария…
Нет, уж если она остается в его доме, то пусть носит то, что носят все приличные женщины. От греха подальше. Так будет лучше и для нее, и для него. И пусть поймет наконец, кто хозяин в этом доме. Собственно говоря, он уже пытался объяснить ей это, может быть, не слишком вежливо. Но, с другой стороны, как еще ему вести себя с этой ненормальной, не помнящей своего имени?
Сзади послышался шорох, и Джеффри обернулся.
В дверях стояла Capa, одетая в платье. Он окинул взглядом ее фигуру, и сердце его заныло от жалости. Он готов был заплакать.
Capa молча прошла к столу. Джеффри с ужасом смотрел на омерзительный балахон с болтающимися рукавами и перекошенным вырезом на шее… Но это было не самым страшным. Какой-то дефект притаился в нижней части платья, отчего походка Сары стала неуверенной, казалось даже, что она прихрамывает на одну ногу.
Свои пышные волосы Capa собрала в пучок и перехватила их чем-то вроде полотняной белой ленточки. Несколько непослушных прядей шелковистыми локонами упали на лоб.
– Добрый вечер, милорд, – холодно сказала Capa. Ее высокомерный тон ужасно не вязался с ее уродливым платьем.
– Добрый вечер, – откликнулся Джеффри и вежливо поднялся со своего стула. Capa отступила на шаг и внимательно на него посмотрела. Он тоже окинул девушку с головы до ног и понял, что вблизи платье оказалось еще уродливее, чем издали.
– Прошу вас, садитесь, – величественно кивнула Capa.
– Только после вас, мадам, – не ударил лицом в грязь Джеффри.
– Прекрасно, – сказала Capa. Она приблизилась к стулу и неловко взгромоздилась на него. Своими неуклюжими движениями она напоминала куклу в руках пьяного кукловода. Джеффри заметил, что стоило лишь ей сесть, как вырез платья угрожающе оттопыривался, почти полностью обнажая прелестную пышную грудь. Джеффри понял, что еще мгновенье – и платье совсем сползет с груди Сары. Он решительно приблизился к девушке.
– Милорд, – удивленно воскликнула Capa, откидываясь на спинку стула, – что вы делаете?
– Будьте любезны, Ами, встаньте, – попросил Джеффри.
– Зачем? Что вы еще надумали? Оставьте меня в покое, я голодна.
– Если вы не позволите мне застегнуть… это, – сказал Джеффри, скрывая волнение, – то оно свалится еще до того, как вы успеете проглотить первый кусок.
Capa непонимающе посмотрела на него.
– Да встаньте же, – продолжал настаивать Джеффри. – Вчера вы то и дело залезали в подливу рукавом, сегодня можете попасть туда голой грудью. Вы находите это приличным?
Capa ответила ему долгим, изучающим взглядом.
– Не думаю, что вы настолько хотите открыться мне, – добавил Джеффри. – Особенно если учесть ту… симпатию, которую мы испытываем друг к другу.
Легкий румянец появился на щеках Сары.
– Хорошо, – сказала она, вставая и поворачиваясь к нему спиной.
Джеффри увидел, что крючки она застегнула ужасно – вкривь-вкось, пропуская петли.
– Можете звать меня по имени, – улыбнулся он, – раз уж я дошел до того, что застегиваю вам платье. Долой условности и предрассудки!
Capa издала странный звук – нечто среднее между всхлипыванием и смехом – и попыталась отстраниться, но Джеффри удержал ее за плечи.
– Да не крутитесь вы, – сказал он.
Затем Джеффри принялся разбираться с крючками и петлями, совершенно не придавая значения тому пикантному положению, в котором оказался. Сейчас его разбирала досада – эта леди не может самостоятельно даже платье на себе застегнуть. Так напутать с крючками – это же надо умудриться!
Джеффри, правда, и сам с большим трудом справлялся с этими хитрыми приспособлениями, но его по крайней мере можно понять – ведь он впервые занимался подобным делом. Крючки выскальзывали у него из рук, петли не желали покоряться.
– Ну что вы так долго копаетесь? – не выдержала наконец Capa.
– Почти закончил, – пропыхтел Джеффри. – Если вы еще немного постоите спокойно…
В этот миг раздался громкий вопль, сопровождаемый грохотом и звоном бьющейся посуды. Джеффри обернулся и увидел в дверях столовой миссис Биддингтон. У ее ног лежала куча черепков – все, что осталось от фарфоровых тарелок из сервиза лорда Грэя.
Джеффри нахмурился. В последние дни его экономка стала на редкость неуклюжей.
– М-милорд! – побледнела как мел миссис Биддингтон. – Что… Что вы делаете?
– Я бы тоже хотела это знать, – подхватила Capa. – Что там можно делать целую вечность?
– Сейчас закончу, – раздраженно проворчал Джеффри. – Только не говорите мне под руку!
– О господи! – ахнула миссис Биддингтон.
Ее лицо на глазах меняло цвет, превращаясь из молочно-белого в пунцовое.
– Сказал же, не мешайте! – Джеффри передернул плечами и вновь углубился в работу. – И кто только додумался пришить столько крючков? С ума сойти можно!
– Милорд! – В горле миссис Биддингтон что-то булькнуло.
– Теперь вы убедились в том, что это ужасное платье? – сказала Capa. – Кстати, миссис Биддингтон, может быть, вы не будете терять времени понапрасну и принесете новые тарелки? Я не хотела бы терять ни минуты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95