Горячее дыхание опаляло, ноги, похоже, оцепенели. В жизни она не предполагала, что мужчина заметит… мало того, упомянет о привычном средстве потаскух, предохраняющем от беременности и болезней.Возможно, англичанин действительно не придал бы этому значения или галантно воздержался бы от комментариев.— Я…Она сглотнула, остро ощущая прикосновение его ноги к своей и близости своих дрожащих грудей к его губам.— Внутри… у меня внутри губка, смоченная в уксусе.— В этом нет необходимости, — резко бросил он. — Я позаботился о французском конверте.Жестянка на тумбочке… сколько еще презервативов лежит в ней? И полагалась ли та проститутка, которую подкупила Меган, на мужчину, в надежде что тот убережет ее от нежелательного ребенка? Может, использовала зелье с запахом более приятным? Или пользовалась спринцовкой?Чего же в отличие от англичан ожидают от женщины арабы?— Так или иначе, другого способа защиты я не знаю, — с деланным спокойствием объявила Меган, внутренне сжавшись. Этот араб все еще может отвергнуть ее и будет прав.Она осторожно двинула ногой, сняла ее с его ступни, задев при этом жесткие пальцы. Деревянный пол показался ледяным, хотя от мужчины шел палящий жар.— Я никогда не лежал с англичанкой, — коротко пояснил он.Между ними проскакивали крошечные молнии, словно за окном собиралась гроза. Но вечер выдался тихим. Она вдруг осознала, что прерывистый шелест воздуха исходит не из одной пары легких, а из двух. Они дышали в унисон.— Осмелюсь заметить, что женщины независимо от национальности в основном одинаковы, — осторожно ответила она.А мужчины? Почему он не дотронется до нее? Наверняка соитие с проституткой ничем не отличается от супружеского. Он овладеет ею, она молча подчинится. Не так ли?— Я еще никогда не был с женщиной.Откровенная исповедь прозвучала неожиданно. Меган чуть не отпрянула.Она ожидала встретить опытного мужчину; он, оказывается, рассчитывал на то же. Он еще не познал женщины; она же познала только одного мужчину.Она оказалась не готова к подобному открытию.Тусклый свет блеснул во мраке: это сверкнули белки его глаз.— Поэтому я и купил тебя.Неожиданно черная вуаль неизвестности словно приподнялась, и Меган стала различать выбеленную темноту, оказавшуюся простыней, корону черного дерева, превратившуюся в шевелюру араба, и смутный круг — его запрокинутое лицо.Она, казалось, стояла на самом обрыве, боясь шевельнуться. С чего это вдруг пятидесятитрехлетний араб, живущий в стране, где женщин запирают в гаремах для плотских удовольствий, оказался девственником?! Почему он приехал сюда именно в эту ночь, чтобы покончить с долгим воздержанием?— Вы купили меня… чтобы найти физическое удовлетворение? — выдавила она.— Нет.Но что же ему нужно в таком случае, если не наслаждение ее телом? Стареющим телом. Арабские мужчины славятся пристрастием к прекрасным молодым женщинам, а не матронам, давно оставившим позади лучшие годы. Впервые за все это время Меган не чувствовала себя защищенной присутствием других обитателей гостиницы.— Боюсь, я не поняла вас.Она судорожно проглотила комок страха, застрявший в горле. Пальцы ног, касавшиеся его пальцев, продолжали гореть и наливаться кровью.— Но зачем же покупать… — нет, нет, она не станет называть себя потаскухой, даже если в глазах других и выглядит таковой, — женщину, если не для удовольствия?— Я хочу узнать женское тело, — выплеснула тьма; дыхание, пахнущее миндалем, опалило лицо. — Желаю, чтобы ты показала мне, как дать женщине наслаждение. Как дать наслаждение тебе.Где-то вдали хлопнула дверь.Должно быть, она не расслышала.— Вы требуете, чтобы я показала, как подарить женщине… мне… наслаждение? — медленно повторила она непослушным языком.— Да.Откуда донесся его голос?Жар лизал ее спину.— Поэтому я и послал за тобой.— Женщина получает удовольствие… в обладании мужчины… — дрогнувшим голосом пробормотала она.— Ты шлюха. И лучше других женщин должна понимать, что мужская плоть не единственный источник блаженства женщины.Беда в том, что она не была шлюхой.Господи Боже! Он просто не может намекать на это! Не может! Ей чудится!— На женском теле много мест, прикосновения к которым могут дать ей удовольствие, — возразила Меган.— Я никогда не прикасался к женщине, — сухо повторил он.— Я никогда не наставляла мужчину, — вырвалось у нее. Меган немедленно прикусила язык, но было уже поздно.— Разве к тебе никогда не обращались молодые люди с просьбами обучить их? — откровенно удивился он.Меган всегда подозревала, что до свадьбы ее муж был невинен. Но он никогда не обсуждал ни свой сексуальный опыт, ни отсутствие такового. Тонкие волоски на ее шее встали дыбом. Нужно немедленно прекратить этот спектакль и дать арабу время найти женщину, способную предоставить все необходимые знания.— Англичане не слишком легко признаются в своей неопытности, — услышала она вместо этого собственный голос.— Считаешь, что мужчина, признающийся в собственной неопытности, — ничтожество, не стоящее внимания?— Думаю… думаю, женщины не терпят в мужчине не столько отсутствие опыта, сколько эгоизм, не позволяющий спросить у дамы, что ей нравится в постели.— По-твоему, мужчина становится мужчиной лишь тогда, когда спрашивает, как ей угодить?В голосе араба странным образом сочетались резкость и уязвимость. Меган так и не смогла различить черты его лица. Отчетливо видны были только слабо светившиеся во тьме белки глаз.— Вероятно, от мужчины требуется немало мужества, чтобы считаться с потребностями женщины, — чуть тверже заявила она.— Но как вы судите мужчину, мадам, если не по его сексуальному опыту?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24