— Да, но в Англии найдутся люди, которые станут, — предостерег его Брайан. — Вернувшись домой, Бриттани может стать объектом неприязни, если не преследования. — Он говорил спокойно, не повышая голоса, и сам его тон делал его слова еще более весомыми.
Такой возможности Алек не рассматривал. Он задумчиво допил вино и наконец заговорил снова:
— Это мое, а не твое дело, Мактавиш. — Интерес Брайана к Бриттани задевал его, а сознание этого еще больше выводило из себя.
— Может, пойдем навестим фра Джона, Алек? В том, что говорит Брайан, есть смысл. — Король поставил кубок и направился к двери.
— Правильно, — согласился Алек. — Мне здесь не нужны лицемеры, прячущиеся под личиной святости.
Брайан отсалютовал Алеку, подняв кубок.
— Я неверно судил о тебе, Кэмпбелл. Теперь я вижу, что ты и вправду желаешь ей добра.
Алек, который уже был на полпути к двери, встал как вкопанный и обернулся.
— А ты что, в этом сомневался?
— Не стану лгать. Было время, когда я всерьез за нее беспокоился. Очень рад, что мои страхи оказались беспочвенны, — ответил Брайан.
— Как ты думаешь, Алек, что лучше подействует — подкуп или угрозы? — спросил король, когда они дошли до комнаты священника.
— Я не политик. И то и другое противно моей натуре.
— Тогда это большое счастье, что здесь оказался я, — заметил Эдгар.
— Знаешь, иногда здравый смысл необходим, а иногда он только мешает. Эдгар, если он не захочет внять твоим словам, — Алек многозначительно положил руку на рукоять меча, — ему придется рассуждать о праведности перед лицом Создателя. Я не позволю, чтобы моя жена пала жертвой козней самодовольного глупца.
Эдгар склонил голову в знак согласия, а Алек пинком распахнул дверь и остановился в проеме.
Свет хлынул в комнату, открыв взору две сплетенные фигуры на широкой кровати. Застигнутые врасплох любовники стали судорожно натягивать на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу, но король и хозяин замка все же успели заметить внушительный голый зад святого отца и пышные формы кухарки.
— Утешаете скорбящих, фра Джон? — Алек подался вправо, заслонив собой короля.
— Кэмпбелл! Как ты смеешь вторгаться в мои покои без стука? — визгливо вскрикнул священник.
Он вскочил с постели, по грудь завернутый в одеяло. Начисто забыв о той, что делила с ним ложе, он угрожающе двинулся к Алеку, но остановился, когда заметил, что тот не один.
— Кто там прячется у тебя за спиной? — Не дождавшись ответа, фра Джон продолжал: — Если это, конечно, не сам король, то, сколько бы ни было у тебя свидетелей, епископ поверит моему слову, а не твоему. Твоя жена будет гнить в тюрьме, и, если ты выдвинешь против меня обвинение, все будут считать, что ты оболгал меня с целью ее освободить. — Он рассмеялся в лицо лэрду. — Радуйся, что я решил пока пощадить тебя самого.
— Пощадить меня? Когда ты находишься у меня в замке среди моих людей? — Рука Алека многозначительно двинулась к мечу, дабы священник лучше уяснил смысл его слов.
— Глупец! Причинить мне вред для тебя все равно что собственноручно подписать приговор твоей жене. Я уже отправил послание епископу.
Священник вернулся к кровати, улегся и потянулся к женщине, не сводя с Алека глумливого взгляда.
— Ты ничего не можешь со мной сделать. Забирай своего прислужника и уходи. А завтра, если ты будешь хорошо себя вести, я, может быть, переменю свое решение относительно леди Кэмпбелл.
Эдгар придвинулся ближе к Алеку, но его все еще не могли видеть из комнаты.
— У Кэмпбелла нет причин тебя бояться. А тебе следовало бы как следует подумать, прежде чем пытаться запугать моих подданных. — Тут король вышел на свет. На его губах играла жестокая улыбка.
— Государь! — в ужасе вскричал фра Джон.
— Да. И сегодня нам с тобой предстоит долгая беседа. Но прежде ты напишешь признание, где будешь молить твоего епископа, твоего бога, твоего короля и лэрда Кэмпбелла о прощении.
Священник поспешно натянул на себя одежду и уже собирался надеть на шею серебряное распятие, когда король остановил его:
— Оставь распятие. Ты недостоин носить свой сан и его символ.
Священник сжал распятие в кулаке, потом кивнул и положил его на стол. Когда он повернулся к двум мужчинам, его голова была опущена, но глаза горели ненавистью.
— Государь, — сдавленным голосом начал он, — я должен предупредить тебя, что тот, кто затевает войну с церковью, рано или поздно может обнаружить, что ему нет места ни в этом мире, ни в ином.
— И ты еще имеешь наглость читать мне проповедь на тему смирения? — возмутился Эдгар. — Учти, никакие силы не смогут тебя спасти, я тебя достану хоть на краю света. Мой военачальник мог бы в два счета лишить тебя жизни, но я пощажу тебя, если ты исправишь зло, причиненное тобою моей подданной, леди Бриттани.
Король бросил взгляд на скорчившуюся в испуге женскую фигуру и приказал:
— Оденься и принеси мне суму, куда собирают почту!
Женщина кое-как напялила на себя одежду и с явным облегчением, едва не бегом покинула комнату.
— А теперь, святой отец, — сказал король, — ты напишешь другое послание в епископат.
Он указал священнику на табурет. Тот сел, с плохо скрытой злобой схватил письменные принадлежности, кусок пергамента.
— Что ты хочешь, чтобы я написал? — сварливым тоном осведомился он.
Терпению Алека пришел конец.
— Пиши правду, святой отец. Тебе ли не знать, что человек, особенно человек духовного звания, должен говорить только правду?
Священник положил перо и бросил на Алека уничтожающий взгляд.
— Если бы ты ратовал за правду, шотландец, ты отослал бы мое первое донесение. Говори, я буду писать под твою диктовку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108