— Зачем же мы так торопимся? — спросил Мармузэ.
— Для того, что у нас есть конкуренты, — ответил ему Рокамболь, и при этом рассказал все, что он слышал в кабаке, умолчав, конечно, о том, о чем, по его мнению, не должны были знать они.
Поравнявшись с Вильневом, Рокамболь велел Мармузэ причалить лодку к берегу и, сойдя вместе со своими спутниками на берег, расположил их так, что ему удалось без всякого труда захватить Останку и Гури живыми и задушить предателя-лакея.
Если мы помним, то Надея узнала от Нишеля, что он вел рукопись, в которой подробно описал все события.
Эта рукопись была зарыта Нишелем в саду.
Итак, Надея решилась во что бы то ни стало достать ее и прочесть.
Она отправилась в сад, выкопала горшок, в котором находилась рукопись и, принеся его в комнату, только что хотела приняться за чтение, как вдруг дверь ее комнаты отворилась и на пороге ее показался сам генерал Коми-строй.
Он плакал.
Надея с ужасом и испугом смотрела на своего отца.
Он молча взял ее за руку и тихо сказал:
— Я расскажу тебе сам все то, чего ты так добивалась. Надее казалось, что она видит сон.
— Вот моя история, — продолжал генерал. — Слушай!.. Я был русский подданный, хотя был поляк по рождению и душе. Тебя полюбил один русский офицер, по имени Константин, который не смел сообщить мне о своей любви потому, что знал, что я был предан польскому делу, а тогда было польское восстание. Мы уехали в одно из моих поместий, где в глубине лесов были совершенно скрыты от русских войск. Однажды ночью, когда ты уже почувствовала приближение родов, к нам прискакал верхом Константин, бывший тогда капитаном русской службы, и сказал мне, что он бежал из полка.
В это время ты родила. Я простил ему и обещал выдать тебя замуж за него. Ты была без чувств. Когда ты пришла в себя, около тебя уже не было твоего ребенка, и Константин тоже оставил тебя. Ты была одна.
Я сказал тебе тогда: «Константин покинул вас, а ваш ребенок умер». Верно это, Надея?
— Да, отец.
— В то же время, — продолжал Комистрой, — мы живо собрались и уложились. Куда же мы ехали? Вы этого не знали, а я не хотел сказать вам об этом.
Странное дело, все удивлялись, что в двух милях от нашего замка мы встретили русских, которые совершенно беспрепятственно пропустили нас. Хотя, не больше как месяц перед этим, я был осужден военным судом и приговорен к смерти.
До самых границ Пруссии я везде говорил свое имя и повсюду получал беспрепятственный пропуск. Нас, однако, сопровождали только двое слуг — Нишель и его жена. Из Пруссии мы переехали в Париж… вы спрашивали меня постоянно о своем ребенке, и я постоянно отвечал вам, что он умер. Вы спрашивали постоянно, где Константин, и я отвечал вам постоянно, что он бросил вас. Скажу вам больше, что я скрывал от вас то, что вы были сумасшедшей в продолжение нескольких лет, говоря, что ваша болезнь продолжалась только несколько недель.
Слушайте же, почему все это происходило.
У меня был друг детства, с которым я служил вместе.
Через несколько лет я был полковником в Индии и безумно влюбился в мисс Гаррис, дочь генерала Гарриса. Я сделал предложение ей, но, к моему великому удивлению, мне отказали. Я настаивал и утверждал, что и мисс Анна любит меня и что отказ отца сделает ее только несчастной.
Долго Гаррис молчал, но, наконец, однажды сказал мне:
— Не думайте, что я отказываю вам, не желая назвать вас своим зятем, но дело в том, что я не могу выдать за вас мисс Анну. Несчастный! — продолжал тогда генерал Гаррис. — Неужели же вы хотите быть зарезанным на другой же день после вашей свадьбы?
— Зарезанным?! — вскричал я.
— Вы хотите, чтобы ваша жена была задушена в ваших объятиях?
И так как я все еще ничего не понимал, то он грустно добавил:
— Мисс Анна посвящена богине Кали.
Я смотрел на него с ужасом, доходившим чуть не до безумия.
— Разве вы не знаете, где мы теперь находимся?
— Я знаю, — ответил я, — что мы находимся в Британской Индии и поклоняемся всемогущему Богу, а не индусскому идолу.
Он горько улыбнулся.
— Мы только с виду владетели и хозяева здесь… Это правда, что мы занимаем города и крепости…
— Ну, так…
— Но на самом деле мы не владельцы и не могущественны здесь, где всеми управляет и владеет таинственное общество, нити которого распространились далеко — даже до самого Лондона, — я говорю теперь про душителей, этих ужасных фанатиков, поклоняющихся богине Кали.
— Но в чем же, — вскричал я, — душители могут повредить вашей дочери?
— Я уже вам сказал, что она посвящена богине Кали.
— Итак?
— Слушайте, — продолжал он, — я вижу, что я не довольно ясно выразился перед вами. Душители узнают друг друга по особенным таинственным знакам, которых мы, европейцы, не можем знать. Члены этой секты находятся во всех классах. Между ними вы можете встретить безукоризненных джентльменов, живущих в Лондоне, которых вы видите в Ковент-Гарденском театре или в окрестностях Букингемского дворца, а также они могут быть даже между нашими чиновниками и солдатами.
Это своего рода сеть, которая опутала нас со всех сторон.
Богиня Кали, которой они все поклоняются, самая страшная из всех индусских богов.
Пятнадцать лет тому назад, например, она пожелала, конечно, через своих священников, чтобы ей были посвящены шестьдесят молодых девушек, которые вследствие этого должны были остаться навсегда незамужними. Только безбрачие и спасало этих несчастных девушек от шнурка тугов.
— Следовательно, генерал, — вскричал я, — эти люди повелевают, а вы подчиняетесь?
— Подождите, сейчас вы увидите, как все это было. Туги обыкновенно доводят до всеобщего сведения о повелениях богини Кали через публичные объявления, которые они прибивают к деревьям в местах публичных гуляний.
1 2 3 4 5 6 7