Сабина спала, дыхание ее было ровным и спокойным. Жильбер остановился перед кроватью и стал смотреть на Сабину. На лице молодой девушки была улыбка, ей снился приятный сон. Жильбер подавил вздох. Сабина раскрыла глаза. Первый взгляд ее встретился со взглядом Жильбера, и обоих охватило волнение. Сабина покраснела, Жильбер упал на колени перед кроватью. Он взял ее ладони в свои руки.
— Вы любите меня? — прошептал он. Сабина нежно наклонилась к нему.
— Жильбер, я вас люблю всей душой и сердцем, я вас люблю, как честная девушка должна любить честного человека, когда она верит, что этот человек будет ее мужем перед Богом.
Наступила минута красноречивого молчания.
— Жильбер, — продолжала Сабина, — если бы я умерла, что бы вы сделали?
— Прежде всего я отомстил бы за вас, а потом расстался бы с жизнью на вашей могиле.
— Вы расстались бы с жизнью!
— Без сомнений и с радостью, потому что жизнь без вас, Сабина, стала бы мукой без надежды и утешения.
— Встаньте, Жильбер, и садитесь рядом. Давайте поговорим.
Жильбер пододвинул стул и сел возле кровати, держа руку Сабины.
— Что делает моя прелестная Нисетта? — спросила Сабина.
— Она внизу с Роланом.
— Они очень любят друг друга… Когда они обвенчаются?
— Одновременно с нами!
— Значит, когда я встану на ноги?
— Когда вы встанете на ноги, Сабина, — произнес Жильбер серьезно, — и когда вы будете отомщены. Я дал клятву стать вашим мужем не раньше, чем найду вашего гнусного убийцу и раздавлю его!
Говоря это, Жильбер в своем праведном гневе был великолепен.
— Господи! Вы пугаете меня.
— Как, Сабина, разве вы не понимаете, что, прежде чем я сделаюсь вашим мужем, я обязан за вас отомстить?
Сабина размышляла несколько мгновений, потом покачала головой с выражением решимости и печали в глазах, сказала тихо:
— Вы правы, Жильбер, вы должны за меня отомстить, и мне кажется, что очень важно узнать, почему я чуть не сделалась жертвой самого гнусного преступления. Кто осмелился вовлечь меня в засаду? Кто осмелился разыграть перед бедной девушкой такой отвратительный спектакль? Мне очень хочется знать…
— Вы это узнаете, Сабина, вы все узнаете, — заверил ее Жильбер.
— Я не осмелилась поделиться своими мыслями с Роланом и отцом. Они сделали бы все, но я не имела права рисковать их счастьем и их жизнью ради меня. Вы, Жильбер, это другое дело! Жизнь наша прочно связана чувствами, которые мы испытываем, и клятвами, которыми мы обменялись. Вы мне не брат, не отец, вы мой жених, и вам не для кого жить, кроме как для меня. Между нами не должно быть тайн, все должно быть ясно, справедливо, потому что мы любим друг друга, а любовь — это соединение двух душ в одну, двух сердец в одно сердце. Вот что для меня значит любовь, Жильбер!
— Вы знаете любовь так же, Сабина, как ангел — вечную жизнь!
— Или мы будем вместе жить, Жильбер, или мы вместе умрем — не так ли?
— Да, Сабина!
— И чтобы наша совместная жизнь была возможна и счастлива, никакое сомнение не должно коснуться наших душ, ни одна сторона жизни не должна оставаться в тени.
— Вы правы, Сабина.
— Поэтому мы должны, Жильбер, раскрыть тайну происшествия, которое, чуть было, не свело меня в могилу.
— Начнем действовать, Сабина! Теперь, когда силы к вам вернулись, я могу безбоязненно попытаться пробудить ваши воспоминания. Выслушайте меня, Сабина, и, так как у нас одна цель, позвольте мне направлять вас по пути, которым мы должны следовать дальше.
— Говорите, Жильбер, и не бойтесь быть со мной откровенным.
— Пока вы лежали на этом одре, — продолжал Жильбер, — я перебрал в голове все возможности и способы, с помощью которых можно добраться до истины. К сожалению, ни один способ не показался мне надежным. Мне не хватало сведений, которые вы одна могли мне предоставить.
— Я сказала все, что знала.
— Нет, вы можете сообщить мне еще многое, позвольте мне расспросить вас, милая Сабина.
Жильбер вынул из кармана небольшую тетрадь и карандаш. Каждая страница этой тетради, разделенная надвое, была исписана с одной стороны, а с другой пуста.
— В тот вечер 30 января, когда случилось это роковое происшествие, — начал Жильбер, — неизвестный принес вам письмо якобы от меня, сказав, что Ролан ранен…
— Да.
— Вы узнали мой почерк и мою подпись?
— Да. Во всяком случае, мне так показалось.
— Куда же делось это письмо?
— Не знаю, я положила его в карман моего платья. Оно там было?
— Нет, его не нашли. Вы точно помните, что взяли его с собой?
— Я в этом уверена.
— Значит, его вынули. Теперь скажите мне, узнаете ли вы человека, который принес вам письмо?
— Думаю, да.
— Запомнили ли вы, как он выглядел?
— Это был человек высокого роста, с широкими плечами, скорее худощавый, чем полный. На нем был просторный камзол, какой носят мастеровые, темно-коричневого цвета. Я запомнила большой острый нос и маленькие блестящие глаза.
— Его волосы, борода, брови? — спрашивал Жильбер и, пока Сабина говорила, быстро писал.
— Волосы длинные, густые, черные, бороды не было, брови широкие и густые, наружность угрюмая, черты лица грубые.
— Никаких особенных примет?
— Кажется, никаких… — отвечала Сабина, стараясь вспомнить.
— Припомните хорошенько.
— Да! На левой руке большой и глубокий шрам.
— Как же вы его разглядели?
— Когда мы остановили экипаж и он подал мне руку, чтобы подсадить меня, я была очень взволнованна и дрожала. Я подала ему руку и почувствовала этот шрам… Я совсем о нем забыла, а теперь вдруг вспомнила.
— Значит, шрам на левой ладони?
— Да.
— А экипаж? Вы не помните какую-либо его особенность?
— Нет.
— Вы не помните ни цвета кареты, ни номера ее, ни масти лошадей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151