Черт побери! Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться обратно в город. Им снова начала овладевать паника. Куда ни кинь взгляд, всюду улицы кишели драгунами, мушкетерами и солдатами с пиками.
Он бродил по улицам почти час, размышляя, куда бы ему пойти, и незаметно оказался на знакомой улице. Да, Боже милостивый, он находился всего в одном квартале от улицы Редклифф. Морган задумался, имеет ли он право вернуться в таверну «Ангел». Не слишком ли рискованно и легкомысленно подвергать опасности Анни Пруэтт, которую могут обвинить в сношении с роялистским агентом? Может быть, но, Боже Всевышний, как он нуждался сейчас в тех нескольких шиллингах, которые миссис Пруэтт берегла в своей шкатулке!
В очередной раз решив, что надо действовать смелее,, Морган решительно зашагал навстречу свежеокрашенной голубой, белой и золотой вывеске «Ангела». Он глубоко вдохнул, потом резко толкнул тугую, неподатливую дверь таверны и тут же погрузился в полумрак, пропитанный запахами пива, рома и кухни.
Ему чертовски повезло, потому что в этот полуденный час там никого не было, не считая пары клиентов, которые дружески разговаривали или обсуждали свои дела над двумя высокими бокалами эля.
– Боже милосердный! Ты! – Миссис Пруэтт бросила на него пронизывающий взгляд черных глаз, а потом быстро повернулась в сторону входной двери. Почти незаметным движением головы она указала ему на открытый люк, по которому, как хорошо было известно Гарри, можно было спуститься в винный погреб. Он не стал мешкать ни секунды и мгновенно нырнул на крутую лестницу и, пригибая голову, чтобы не стукнуться о балки или не попасть в паутину, на ощупь спустился вниз, где царила почти беспросветная тьма и воняло вином, крысами и заплесневевшей соломой.
В погреб через грязное окошко, такое маленькое, что через него смог бы пролезть только ребенок, проникали слабые лучи света.
Угрюмый, голодный и продрогший, Морган устроился за рядами бочек со шведской водкой и, подкрепив силы глотком этого свирепого напитка, стал терпеливо ждать. Так он просидел полчаса, вскакивая при малейшем шуме у него над головой. Под ногами у него попискивали крысы и шмыгнули в свои норы, только когда дверь погреба открылась и на лестнице застучали легкие шаги Анни. От золотистого света свечи на стенах заплясали причудливые тени. При таком свете она казалась просто прелестной, когда обернулась, отыскивая его взглядом за бочками.
– Ах, я здесь, Анни, дорогая, – тихо произнес он, – я прошу тебя простить, что не сразу поспешил к тебе со своими извинениями. Я клянусь, я…
Она бросилась к нему, прижав палец к губам, и слова замерли у него на губах. Он увидел, что глаза ее полны страха, а с лица сбежала краска. Она была в ужасе.
– Боже, помоги нам! Гарри, ты должен уходить отсюда, если сможешь. Солдаты окружили гостиницу. Мама считает, что они сейчас будут обыскивать ее.
Схватившись за меч, он выпрямился, и в голосе его зазвучали властные нотки:
– Тогда немедленно возвращайся наверх. Я не стану причинять вам неприятности. Помни, я сам здесь спрятался, а ты только случайно нашла меня.
– Нет! Слишком поздно!
– Тогда я проложу себе дорогу с мечом в руках – я уже проделал это однажды.
– Но не сейчас, – воскликнула она. – Все улицы вокруг забиты «круглоголовыми». Что ты сможешь сделать?
– Ну, – ответил он со странной, жесткой улыбкой, – я могу умереть за короля – как благородный человек, я надеюсь. Ах, моя любимая Анни. – Неожиданно он схватил ее маленькую фигурку в темно-сером платье, крепко прижал к себе и поцеловал. – Я действительно люблю только тебя. Я никогда тебя не забуду.
– О Гарри, это «никогда» может наступить очень скоро – слишком скоро.
Сверху доносились грубые голоса, потом послышался грохот перевернутой скамьи и резкие выкрики:
– Эй, ты там! Стой смирно!
– Сюда! Быстрее! Быстрее!
При пляшущем свете свечи глаза Анни казались еще больше, когда она бросилась отодвигать с его помощью тяжелую деревянную крышку огромной винной бочки. Она заглянула туда и, казалось, была удовлетворена уровнем жидкости в ней.
– Залезай, Гарри! Быстрее, быстрее, ради спасения жизни!
Морган заколебался.
– Но эта бочка на две трети полна. А пустой нет?
– Ты будешь делать, как я сказала, или нет? – взмолилась Анни, бросая отчаянные взгляды на лестницу. – Это твоя единственная надежда. Слышишь? Они уже в конюшне1
– Именем лорда-протектора, открывай! – прогремел хриплый голос.
Беглец кивнул, бросил в вино шляпу, а потом и сам перелез через край бочки и почувствовал, как холодное вино затекает к нему в сапоги. Меч, куртка и все остальное исчезли в вине, которое при свете свечи казалось черным.
Анни, двумя руками таща на место тяжелую дубовую крышку, с трудом выдохнула:
– Опустись вниз, совсем вниз!
Но Морган медлил, над пенящимся, горьковатым вином виднелись только руки и черная взлохмаченная голова. Казалось, что он, не обращая внимания на происходящее, отчаянно кусает себя за палец. Блеснуло золото, и он бросил ей кольцо с грифоном.
– Бери, любимая, в знак моей вечной благодарности!
– Когда-нибудь ты вернешься за ним, правда? – Ему были видны только ее глаза над краем бочки.
– Если буду жив. Бог воздаст тебе за все, дорогая Анни.
Морган поджал ноги и запрокинул голову. Горько-сладкое вино поднялось, вытесненное его телом, и дошло ему до самых ушей.
В ту же секунду раздался жуткий грохот в дверь погреба. Вино остановилось всего в трех дюймах от края бочки. Господи, несколько капель попало ему в глаза, хотя он и зажмурился, и они теперь просто пылали.
Мягкий толчок говорил о том, что Анни поставила сверху на крышку какой-то предмет, возможно, выталкиватель пробок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170