Потом опять уставился на предмет:– Пресс-папье как пресс-папье… XIX век. В общем, барахло. А что тебя так в нем заинтересовало?– Вот это, – Алексей ткнул пальцем в фамильный герб.– Ах, вот оно что…Варфоломеев понимающе закивал головой.– Это фамильный герб старинного рода фон Шпееров. Были когда-то такие люди в империи. Много полезного сделали для России… А откуда у тебя эта вещь?Алексей почесал затылок.– Понимаете, Герман Степанович, не могу я всего говорить, дело государственное… Скорее всего, эта штука замешана в одной неприятной истории. Мне нужно знать про нее все-все-все. А особенно про этих Шпееров. Поможете?Старик пожал плечами.– Да чем я могу помочь? Это ж не камень, не драгоценность какая.Лешка подумал и отодвинул верхнюю часть пресс-папье, демонстрируя тайник.– Похоже, что это пресс-папье поинтереснее любой драгоценности будет.Варфоломеев нахмурил брови.– Ну, если так…Он водрузил на глаз окуляр и принялся рассматривать герб.– Герб не очень древний. В первую турецкую кампанию один из Шпееров покрыл себя славой, за что Екатерина Вторая пожаловала ему баронское звание и золотой жезл.Старик отложил пресс-папье и снял окуляр.– Вот все, что я знаю. Лешка был разочарован.– Герман Степанович, эта штука была найдена среди уникальных драгоценностей. Не могла она просто так туда попасть.Варфоломеев задумался, а потом, пожав плечами, сказал:– Ты вот что, заходи через день, а я кое-что за это время постараюсь выяснить. Оставь мне эту штуковину.Лешка замялся:– Нет, Герман Степанович, я ее должен показать там. Он сопроводил слова многозначительным жестом, подняв указательный палец кверху. Старик понимающе кивнул.Владимир Константинович еще хлопотал на кухне, когда сын вернулся домой. Не снимая сапоги, Лешка прошел в комнату, сел за круглый стол и вновь достал пресс-папье. Минут пять он бесцельно крутил его в руках, разглядывая со всех сторон, как будто это могло ему чем-то помочь. И тут в комнату зашел отец. Владимир Казарин поставил на стол чайник и сковородку с жареной картошкой, но в этот момент увидел Лешкину находку. Он взял ее в руки, молча сел на стул и стал внимательно изучать.– Откуда у тебя эта вещь?Было видно, что отец сильно потрясен увиденным. Алешка это заметил.– Похоже, что Панина этой штукой жизни лишили. Казарин-старший молча повертел в руках пресс-папье, а затем тихо произнес:– А ты к Герману ходил? Лешка кивнул.– А ты знаешь, что настоящая фамилия Варфоломее-ва – фон Шпеер? Барон фон Шпеер.У Лешки перехватило дыхание.– Кто? Герман Степанович? Барон?! Отец кивнул.– Герман Степанович – барон?! – В словах Лешки появились издевательские нотки.Но отцу было не до шуток. Он еще раз посмотрел на сына и снова молча кивнул.И тут до Алексея наконец дошел смысл сказанного.– Не может быть…Его мозг отказывался что-либо понимать, он лишь вспышками выдавал калейдоскоп последних событий: барон, убийство, документ, подземный лаз, монах…– Монах… – одними губами прошептал Казарин. – А откуда караульные узнали про Монаха?…Чуть не сбив отца со стула, Лешка бросился из дома, выбежал на улицу и помчался в сторону Арсенала. Нужную кровать Алексей нашел быстро, и в истерике растолкал сладко спящего солдата, с которым говорил накануне.– А откуда ты про Монаха-то знаешь? – не дав ему опомниться, выпалил Лешка.Солдат спросонья заморгал глазами.– Монаха?… А-а-а… Так ведь нам надысь экскурсию по Кремлю устроили. Вот экскурсовод – чудной такой дед из «Оружейки» – нам про Монаха и рассказывал…Дальше Лешка слушать не стал. Через пять минут он уже стоял на пороге каморки Германа Степановича. Дверь была открыта, но в комнате никого не было. Еле восстановив дыхание, Алексей шагнул за один из стеллажей, заваленный старинными предметами, и начал ждать. Вскоре послышались шаги, и в кабинет вошел Варфоломеев. Хранитель прикрыл за собой дверь, погасил верхний свет, зажег настольную лампу и начал складывать какие-то предметы в небольшой саквояж. Ждать больше не было никакого смысла, и Казарин шагнул вперед.– Собираетесь, Герман Степанович? Варфоломеев испуганно обернулся, но при виде воспитанника заулыбался.– Собираюсь. А ты чего? Мы ж только что попрощались.– Вроде того, – буркнул Лешка.– Ну, тогда давай заново поздоровкаемся?Старик протянул руку для рукопожатия, но Казарин резко шагнул к столу и взял в руки саквояж.Варфоломеев внимательно посмотрел вначале на саквояж, затем в глаза Алексея:– Что с тобой, Алеша?Казарин молча вытряхнул содержимое саквояжа на стол. Варфоломеев недоуменно спросил:– Ты что-нибудь ищешь?– Ищу, – холодно ответил Лешка.Среди горы барахла Лешка сразу отметил небольшую статуэтку на тяжелом постаменте. Ни слова не говоря, Казарин вынул перочинный нож, поддел лезвием срез бархатной ткани в основании, и на его ладонь выкатился очень крупный алмаз. Такой он видел лишь раз в своей жизни, в 38-м, в руках цыганки Лили незадолго до ее гибели. Этот камень, кстати, был очень похож на тот. Лешка поднял глаза на Варфоломеева и поразился страшному выражению его лица. Было такое ощущение, что Германа Степановича сейчас хватит удар.– Может, поговорим, – процедил сквозь зубы старик, – по старой дружбе, а, Леш?Алексей сел на табурет:– Ну что же, давайте, Герман Степанович. Или как вас там: господин барон?Старик еще больше оторопел, но все-таки взял себя в руки.– Все знаешь? Ну, тем лучше.Он засеменил к двери, но Алексей остановил его:– Бежать не советую.Герман Степанович усмехнулся.– Боже упаси!Варфоломеев зачем-то выглянул за дверь и вернулся к Казарину.– Значит, папа твой решил открыться? Ну что ж, замечательно… замечательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100