— Граждане, это не я. Это он у меня «Спидолу» украл. А я ничего, всё честно. Да чертёнок вам и сам подтвердит. Ведь, правда, это моя «Спидола»?— Не брал я никакую «Спидолу». Это тятька мне на Вальпургиеву ночь подарил. Вон и дырка в ней — моя дырка. Специальная, чтобы подглядывать, когда в прятки водишь.Андрей Т. буквально остолбенел от такого поворота событий. Нахрапистое хамство чертёнка, перемешанное с откровенным враньём, лишило Андрея сил. Он даже хвост выпустил из руки, а зря. Чертёнок только того и ждал. Он пыхнул табачным дымом, сделал Андрею нос и растворился в толчее коридора. Вместе с несчастным Спихой.Звонко пропел звонок. Все заголосили, затопали, толпа подхватила Андрея, протащила его по коридору волоком, пропустила через мясорубку дверей и выбросила помятого, но живого, в освещенный актовый зал.Зал был наполнен зрителями. Они гроздьями свисали с балконов, запрудили тесный партер, некоторые устраивались в проходе на малиновой ковровой дорожке и маленьких раскладных стульях.Звонок пропел во второй раз, затем в третий, последний, но шум в зале не утихал. Наконец, на ярко освещённую сцену вышел знакомый Андрею кот. Тот самый, которого он спутал с Мурзилой. На нем был бархатный зелёный кафтан, на голове шляпа с павлиньим пером, из рукавов торчали длинные кружевные манжеты, задние лапы утопали в ботфортах с широкими блестящими пряжками, за поясом из морёной кожи был заткнут жуткий раз— бойничий пистолет с раструбом на конце ствола. Кот грозно оглядел зал. Публика вела себя вызывающе. Тогда он вытащил из-за пояса пистолет и выстрелил. Зал наполнили грохот, дым и огонь. Публика зааплодировала. Когда аплодисменты утихли, кот заткнул пистолет за пояс и объявил программу.Андрей Т. сидел в середине зала, ряду, примерно, в десятом, стиснутый с обеих сторон угрюмыми подозрительными субъектами. Кота он слушал вполуха, все больше косясь на соседей и на всякий случай подстраховывая карманы, хотя, кроме горстки мелочи да пары полинялых десяток, в карманах ничего не было.Эти двое, между которыми он оказался, оба были бледные и худые и похожи друг на друга как две капли воды. Лица их были рыбьи, губы сильно вытянуты вперед и постоянно будто что-то жевали. И запах от них шел рыбий, и это последнее обстоятельство раздражало Андрея Т. больше всего. Пересесть он уже не мог, зал был набит битком, да и эти, что его подпирали, при малейшей попытке Андрея хотя бы пошевелиться, вдавливались в него плотнее и держали в жёстких тисках.Программа, которую огласил кот, была какая-то дробная и размытая. Никакого определенного стержня в предлагаемых на вечере номерах Андрей, как ни старался, не уловил. Возможно, его отвлекали соседи. Все, что происходило в зале, называлось очень длинно и вычурно: «Плановое ежегодное отчётно-показательное концертно-массовое мероприятие…» и так далее. Что «так далее», Андрей Т. не запомнил.Из объявленных котом номеров ему запомнились следующие:«Падение Икара», театрально-мифологическая сцена; «Полёт шмеля», музыкально-драматическая композиция; «Папанинцы на льдине», вольная сценическая интерпретация народной былины; «Ёлка в Сокольниках», балетная композиция; «Рассвет над Елдыриной слободой», оратория для хора и балалайки с оркестром, часть первая и вторая; «Амур и Психея», альковная сцена из Лафонтена. А также — в части «Массовые игрища и забавы» — соревнование по перетягиванию каната, бег в мешках, выливание воды на скорость, коллективное отгадывание загадок и прочие культурно— спортивные мероприятия. Развлечения из части массовой должны были равномерно перемежаться с выступлениями самодеятельных коллективов.Вечер обещал быть насыщенным. Единственное, о чем сожалел ведущий,— так это об отсутствующем директоре. Но возможно — кот особо выделил это слово — возможно, господин директор и будут. Если сложатся соответствующие метеоусловия. А пока его заменит уважаемый господин Пахитосов. Кот коротко и вяло проаплодировал.Откуда-то из-за левой кулисы на сцену выкатился тот самый хмырь, что принимал Андрея Т. в канцелярии. Он весь был расфранчённый и расфуфыренный, в строгом костюме с блёстками и с зачёсанными на пробор волосами. Он раскланивался и расшаркивался и посылал в зал воздушные поцелуи, как какой-нибудь третьесортный конферансье из окраинного Дома культуры. Поюродствовав пару минут на сцене и бросив в публику невнятные поздравления, он сбежал по лесенке в зал и устроился где-то в первом ряду партера.Вслед за ним покинул сцену и кот.Представление началось.На сцену вышли два странных малых. Один был лысый, с пристяжной бородой, другой — стриженный под горшок подросток; оба были в мятых рубахах, перехваченных в поясе ремешками. Тот, что был лысый и с бородой, нес в руках какую-то ветошь. У второго руки были пустые. «О сын мой, — сказал лысый и бородатый, — ты знаешь, что я великий изобретатель. Это я изобрел топор, штопор и паруса. А этой ночью, пока ты спал, я изобрел крылья, чтобы летать, как птица. Вот они». Лысый протянул свою ношу стриженному под горшок пареньку. «О отец мой, — отвечал ему паренёк, — я поистине восхищен божественной смелостью твоего ума, но в одном я смею с тобою не согласиться». Тогда взял слово лысый и бородатый. Он трагически наморщил лицо и сурово обратился к подростку: «О сын мой, в чем же причина твоего со мной несогласия?» Молодой человек потупился. Он покрылся краской стыда. Он готов был провалиться сквозь сцену и активно это показывал, большим пальцем правой ноги ковыряя под собой пол. «Ну же?» — торопил его с ответом изобретатель. Наконец, выдержав паузу, молодой человек решился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25