Меры были приняты суровые.Тридцать тысяч жителей города были проданы в рабство, а две тысячи тех, которых схватили с оружием в руках, украсили собой деревянные кресты, установленные по обе стороны от дамбы на песчаном берегу.Справедливости ради надо отметить, правда, что эта варварская казнь была изобретена самими финикиянами и Александр, считавший себя носителем гуманистической культуры эллинов, воспользовался ею лишь будучи в крайне расстроенных чувствах.Но вот прошло время, пьянство и лихорадка отправили в Подземное царство великого завоевателя из рода Аргеадов, и начали тирийцы потихоньку возвращаться в родные места.Город отстраивался, обновлялся и снова богател. Бывали периоды, когда Тир даже получал относительную независимость и автономию по воле новых хозяев.Но прежнего величия он уже не достиг никогда. Ведь исчезло главное преимущество — Тир уже не был островом.Дамба, насыпанная македонскими солдатами, осталась на века, а с течением времени даже стала еще крепче и разрослась — само море укрепляло эту плотину, ежеминутно выбрасывая на нее песок и ил.Когда за восемьдесят лет до описываемых событий Помпеи Мага привел свои легионы в Палестину и покорил ее, он признал за Тиром статус «вольного города». Но это не мешало римлянам частенько вводить в город свои гарнизоны, дабы успешнее искоренять вольномыслие граждан и предотвращать возможные эксцессы.Облюбовали также римские власти Тир и как место, где можно было содержать многочисленных заложников, взятых у местных царей и правителей. А поскольку заложники эти были как правило людьми знатными и влиятельными, то таким образом римляне весьма практично обеспечивали себе покорность и лояльность местного населения.История Тира и его судьба были тесно связаны с историей и судьбой его главного врага и конкурента — ненавистной столицы Иудеи Иерусалима. Ну да и понят — но — соседи ведь. Редко бывает, чтобы соседи жили в мире и согласии. * * * В гостинице они отдохнули немного, освежились, приняв теплую ванну и легко пообедали. Затем Паулин покопался в своей сумке, почитал какие-то документы и повернулся к Сабину:— Давай-ка пойдем прогуляемся по городу, трибун. У меня тут есть кое-какие дела. Возьми с собой Феликса, а я возьму британца. Корникс пусть сидит тут. Толку от него, наверное, будет немного.— Хорошо, — кивнул Сабин и отправился в комнату для слуг, чтобы передать приказ легата.Через полчаса четверо мужчин вышли из гостиницы и двинулись вверх по центральной улице Тира. Несмотря на центральность, она тоже была узкая и извилистая.На одном из перекрестков Паулин остановился и завертел головой, что-то высматривая.— Так, трибун, — сказал он после паузы, — погуляйте в этом районе. Особой опасности для меня не предвидится, поэтому я хочу пойти на встречу один. Нет, возьму с собой Каролунга.Сабин понимающе кивнул, сделал знак Феликсу, и они еще некоторое время наблюдали, как Паулин с британцем удаляются от центра города. Затем трибун махнул рукой.— Пойдем, пират, — сказал он. — Осмотримся в славном городе Тире. Надеюсь, здесь меньше бандитов и воров, чем в Антиохии.Они двинулись в другую сторону. Преодолев пару стадиев, расталкивая по пути суетливых тирийцев и гостей города, Сабин и сицилиец дошли до следующего поворота и тут остановились.Перед ними высилась громада какого-то храма: здание было сложено из белых мраморных плит, разукрашенное картинами и узорами; надменное, по-восточному вызывающе роскошное.Сабин вспомнил святилище Богини Тихе в Антиохии и скромное пристанище Фортуны под Римом. А может, здесь, в Тире, в Финикии, тоже есть родственница вершительницы человеческих судеб?Угадав мысли трибуна, Феликс ловко поймал за одежду какого-то мальчишку, который с визгом пробегал мимо, норовя огреть сучковатой палкой своего босоного товарища.— Кому посвящен этот храм? — рявкнул бывший пират, нахмурив брови. — Говори, сукин сын, а то Боги тебя покарают!Мальчишка дернулся, выронил палку и что-то недовольно крикнул на непонятном языке. Его товарищ, отбежав на безопасное расстояние, звонко захохотал и показал язык.Трибун с улыбкой наблюдал за этой сценой. Рядом с ними остановился какой-то мужчина в голубом хитоне с золотым широким браслетом на левом запястье.— Этот храм посвящен Богине Астарте, — на ломаном латинском языке сказал он. Глава XVIЛюбовь и ненависть Храмы, посвященные Богине Астарте, высились по всему миру, поражая паломников своим великолепием, пышностью и таинственностью религиозных обрядов.Ашторет, как называли ее финикийцы, почитали в Египте под именем Исиды, бородатые ассирийцы молились своему аналогу — Иштар, греки приносили жертвы Афродите, так как считали, что именно она настоящая Астарта, сбежавшая из Финикии на Кипр и вышедшая там на берег из белоснежной морской пены.Астарту чтили как Богиню рождения, любви и плодородия.. Поэтому и памятник в Пафосе, самом знаменитом святилище Афродиты на Кипре, представлял собой уходящий в небо огромный фаллос. А жрицы Богини по всему миру с энтузиазмом занимались проституцией при храмах, зарабатывая деньги во славу своей покровительницы.Много невероятных слухов ходило о мистериях, которые устраивались в обителях Астарты, но лишь немногие посвященные знали истинный их смысл и значение.Римляне, которые в общем весьма терпимо относились к иноземным культам, считая религию средством, которое помогает цементировать многочисленные народы Империи в одно целое, разрешили выстроить храм Астарты и у себя, но лишь за пределами города.Римская администрация не вмешивалась в дела жрецов, предупредив, правда, тех, чтобы они воздерживались от особо изощренных восточных практик, таких как ритуальное оскопление или религиозная проституция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150