Была еще причина, привлекшая к Распутину внимание иерархов, в частности епископа Гермогена (Долганева), архимандрита Феофана (Быстрова) и иеромонаха Илиодора (Труфанова). Национально-консервативные круги были озабочены появлением при дворе иностранцев, имевших мистическое влияние на царя и царицу. «По рассказам, верность которых документально доказать я, однако, не берусь, — пишет М.В.Родзянко, — состоялось тайное соглашение высших церковных иерархов в том смысле, что на болезненно настроенную душу молодой императрицы должна разумно влиять православная церковь… бороться против влияния гнусных иностранцев… Епископ Феофан полагал несомненно, что на болезненные душевные запросы молодой императрицы всего лучше может подействовать простой, богобоязненный, верующий православный человек ясностью, простотой и несложностью своего духовного мировоззрения… что богобоязненный старец, каким он представлял себе Распутина, именно этой ясной простотой вернее ответит на запросы государыни». Матрена Распутина пишет, что Феофан, Гермоген и Илиодор, зная склонность царя и царицы к «Божьим людям», хотели использовать ее отца при дворе в интересах Союза русского народа.Каковы бы ни были их мотивы, но именно Феофан и его друзья ввели Распутина в интересовавшиеся религией петербургские аристократические салоны. «Этот человек ходил по гостиным лучше, чем другой царедворец», — заметил впоследствии директор Департамента полиции С.П.Белецкий. «Свободной легкой походкой вошел он в гостиную, — описывает В.Д.Бонч-Бруевич появление Распутина у баронессы В.И.Икскуль, — где ранее, оказывается, он не бывал, и с первых же слов, идя по ковру, напал на хозяйку: „Что это ты, матушка, навесила на стены, как настоящая музея, поди, одной этой стеной пять деревень голодающих прокормить можно, ишь ты, как живут, а мужички голодают…“ Варвара Ивановна стала знакомить Распутина с гостями… Он тотчас же расспрашивал: замужняя ли. А где муж. Почему приехала одна. Вот были бы вместе — посмотрел бы я вас, каковы вы есть, как живете… И очень весело, балагуря и шутя, непринужденно повел беседу». Труфанов так описывает появление Распутина у графини С.И.Игнатьевой: «Я представил ей Распутина, сказавши: „Вот мой друг!“ Игнатьева с недоумением посмотрела на Распутина, так, что как будто на губах ее застыл какой-то невысказанный вопрос, — процедила сквозь зубы: „Очень приятно“ — и предложила нам сесть». Графиня уговаривала Труфанова подчиниться постановлению Синода и уехать из Царицына. «Тут в разговор вмешался Распутин… Он приблизил свое лицо к лицу графини, поднес свой указательный палец к самому ее носу и, грозя пальцем, отрывисто, с большим волнением заговорил: „Я тебе говорю, цыть! Я, Григорий, тебе говорю, что он будет в Царицыне! Понимаешь? Много на себя не бери, ведь все же ты баба!…“ Графиня от этих слов „старца“ совершенно опешила».Наиболее важным стало для Распутина знакомство с Анастасией и Милицей, дочерьми Черногорского князя Николая Негоша, к которым Феофан ввел его в начале 1905 года. Тридцатидевятилетняя Милица Николаевна была замужем за великим князем Петром Николаевичем, двоюродным дядей царя. Анастасия Николаевна, на год моложе сестры, в следующем году, разведясь с герцогом Лейхтенбергским, вышла за старшего брата Петра, великого князя Николая Николаевича. Вообще склонный к мистицизму — считал он, например, что царь «не человек и не Бог, а нечто среднее», — Николай Николаевич Распутиным очень увлекся, особенно после того, как тот вылечил княжескую собаку. Но интерес к «мужику» и тем мог объясняться, что в то время Николай Николаевич вообще искал какой-то опоры «снизу» против надвигающегося страшного вала. Тогда же он познакомился с рабочим-печатником М.А.Ушаковым, убедившим его, что необходимо дать стране конституцию. А позднее, качнувшись слева направо, он ввел к царю извозчиков, приказчиков и дворников из Союза русского народа.Постепенно интерес к Распутину у Николая Николаевича сменился охлаждением, а потом ненавистью, и Анастасия Николаевна тоже от Распутина отошла. Милица Николаевна, напротив, сохранила с ним добрые отношения до его смерти. Б.Н.Смиттен пишет о ней как "умной и интересовавшейся религиозной мистикой женщине, знакомой с мистической, аскетической и святоотеческой литературой, для того, чтобы иметь возможность читать в подлиннике персидских мистиков, изучившей персидский язык и даже издавшей свой собственный труд «Избранные места из святых отцов». Несколько лет сестры-черногорки были конфидентками императрицы Александры Федоровны и играли странную роль «поставщиков мистиков» ко двору. По словам С.Ю.Витте, «чтобы рассказать, какие пакости они натворили, нужно написать целую историю».Еще большую роль в судьбе Распутина — как и он в ее — сыграла следующая конфидентка императрицы, на которую та променяла черногорок. В 1907 году у Милицы Николаевны Распутин познакомился с молоденькой смешливой фрейлиной Анной Танеевой, дочерью управляющего императорской канцелярией; выйдя вскоре замуж за Александра Вырубова, она приняла его фамилию. «Милица Николаевна пригласила меня днем, — вспоминает она, — предупредив, что у нее будет Распутин… Я очень волновалась в ожидании встречи с таким человеком, тем более, что Милица Николаевна сказала мне: „Попросите его о чем хотите, — он помолится, он все может у Бога“. Распутин поцеловался с Милицей Николаевной, и затем последняя представила ему меня… Распутин начал расспрашивать меня о том, чем я занимаюсь, где я живу и т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96