Глаза серые, и у меня серые, но и у десятиборца серые. Челюсть крепкая, и у меня крепкая, а у десятиборца-то просто утюг… В полной растерянности Лучников подарил Саше свой «монблан» с золотым пером. В проеме кухонной двери появилась Татьяна.– Ну как, уже познакомились? – Звонкая бодрая спортсменочка.Лучников глазами спросил ее о Саше. Она комически развела руками и одновременно пожала плечами и так застыла с обезьяньей греховной мордочкой. Это было очень смешно, и все засмеялись – и Лучников, и дети, а Танька еще попрыгала, подтанцевала на месте: елочка-дешевочка.Десятиборец отошел к так называемому «бару» и вернулся с двумя бутылками французского коньяка, – дескать, мы тоже не лыком шиты.Тут такая уж пошла фальшивка! Десятиборец сел за полированным столом напротив Лучникова и налил хрустальные рюмки – всем располагаем, и коньяк и хрусталь, – вроде он именно к нему пришел, этот любопытный иностранец; мужчина же, значит, к мужчине.– Ну, со свиданьицем, – сказал он. – Татьяна, выпьешь?– Сейчас! – донеслось из кухни.– Л вы где работаете? – спросил Лучников.– Как где? – удивился десятиборец.– Ну, вы работаете вообще-то где-нибудь или… или «фриланс»?– Как вы сказали? – напрягся десятиборец.– Внештатно! – перевела из кухни Татьяна.– Ну, я вообще-то заместитель начальника Главка, – сказал десятиборец. – Главное управление спортивных единоборств.Лучников засмеялся – шутка ему понравилась. Видимо, парень все же не так уж и туп.– А что вы смеетесь, Андрей? – спросила, входя с подносом, Татьяна.– Понравилась шутка вашего мужа. Главное управление спортивных единоборств – это звучит!– Что же тут смешного? – удивился Суп.– Такой Главк и в самом деле есть в нашем комитете, – сказала Таня. – Все нормально. Главк как Главк. Главное управление спортивных единоборств…Лучников чувствовал себя пристыженным всякий раз, когда советская явь поворачивалась к нему еще каким-нибудь своим непознанным боком. Все же как ни сливайся с ней, до конца не постигнешь.– Юмор все-таки существует: он в том… – сказал он, стараясь на Татьяну не глядеть, – что вы работаете в Главке единоборств, а сами-то десятиборец.– Так что? – спросил муж.Татьяна расхохоталась. Она уже успела «махнуть» большую рюмку коньяку.– А мне как-то и в голову раньше не приходило, – сказала она. – В самом деле смешно. Десятиборец в единоборстве.Хохот был несколько тревожащего свойства.– Насчет десятиборья, так у нас прежних заслуг не забывают, – сказал муж. – Вот гляньте! Вот мои этапы. Восемь лет в первой десятке держался…Кубки и бронзовые фигуры венчали югославский сервант. Лучникова немного раздражала заурядность квартирного стиля – все-таки дом Татьяны представлялся ему в воображении (если когда-нибудь представлялся) каким-то иным.Пошла вторая рюмка. Про чай и думать забыли.– Вот поэтому я так отлично сейчас трудоустроен, – пояснил муж. – Вы понимаете?"Лучников посмотрел на Татьяну – как, дескать, себя вести? – но она как будто и не думала ему подсказывать, хохотала, наслаждалась ситуацией.– Понимаете, о чем я говорю? – десятиборец настойчиво пялил на Лучникова глаза над своей четвертой рюмкой.– Понимаю.– Ни черта вы не понимаете. У вас там спортсменов сразу забывают, наглухо, а у нас постоянная забота. Это понятно?– Понятно.– Что-то не замечаю, что вам понятно. По лицу такого не определяется.– Ой, умру. – Татьяна заваливалась за спинку стула. – Андрюша, сделай умное лицо.– Напрасно смеешься, – десятиборец взял жену за плечико. – У них одно, у нас другое. Вон товарищ тебе подтвердит без всякой пропаганды.– У нас, конечно, не то, не так масштабно, – подтверждал Лучников, искоса поглядывая на Сашу, который сидел на тахте, поджав ногу. – У нас там Комитета по спорту вовсе нет. Все пущено на самотек. Многие виды изрядно хромают.– Вот! – вскричал десятиборец, глядя в лицо своей жене, которая в этот момент, надув укоризненно губки, кивала чужеземцу – как, мол, вам не ай-я-яй.– Что и требовалось доказать! – четвертая рюмка ухнулась в бездонные глубины. – А теперь ты еще скажи, что советские спортсмены – профессионалы!– Никогда этого не скажу, – Лучников решительно открестился от такого приглашения.– А ты скажи, скажи, – напирал Суп. – Думаешь, не знаем, что ответить?– Он недавно на семинаре был по контрпропаганде, – любезно пояснила Татьяна.Милочка в куртке и шапке с сумкой через плечо прошла через комнату к выходу и сердито там хлопнула дверью – ей, видимо, не нравилась бурно развивающаяся родительская пьянка.– Фи-гу-рист-ка, – запоздало показал ей вслед слегка уже неверным пальцем десятиборец. – Сколько на вашей белогвардейщине искусственных катков?– Три, – сказал Лучников.– А у нас сто три!Саша вытащил ногу из-под попки и направился в прихожую. «Моя походка, – подумал Лучников, – или его?» Гордо неся гордый лучниковский нос, Саша закрыл за собой дверь плотно и решительно. Явно дети здесь в оппозиции к коньячным беседам родителей.– Хоккей, – кивнул ему вслед папа Суп. – Большое будущее!– Ну, вот мы и одни, – почти бессмысленно захохотала Татьяна.– Так почему же ты не отвечаешь на мой вопрос? – Десятиборец придвинул свой стул ближе к Лучникову и снова налил рюмки. – Ну! Профессионалы мы или любители?– Ни то, ни другое, – сказал Лучников.– То есть?– Спортсмены в СССР – государственные служащие, – сказал Лучников.Шестая рюмка повисла в воздухе. Челюсть у десятиборца отвалилась. Таня зашлась от восторга.– Андрюшка, браво! Суп! Ты готов! Сейчас лягушку проглотишь! К такому повороту их на семинаре не подготовили!Она раскачалась на стуле и влепила Лучникову поцелуй в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139