– Город Ковров платит нам большие бабки и дает автобус. Можешь себе представить, Луч, город Ковров жаждет услышать современный джаз-рок.– Возьмите меня с собой, ребята, – попросил Лучников. – Мне нужно смыться от ГБ.– Возьмем Луча с собой, чуваки? – спросил Дим Шебеко.– Конечно, возьмем, – сказали все и заулыбались Лучникову.– Постараемся вас спрятать, господин Лучников.– А чего они от тебя хотят? – спросил Дим Шебеко.– Да ничего особенного, – пожал плечами Лучников. – Окружают заботой. Хотят все знать. А я хочу без них поездить по своей родной стране. Мне интересно знать, как живет моя родная страна. Что я, не русский?– Луч – настоящий русский, – пояснил Дим Шебеко своим новичкам. – Он – редактор русской газеты в Симфи.– Во кайф! – восхитились совсем юные новички. – Говорят, там у вас на Острове сплошной кайф, это правда?– Частично, – сказал Лучников.Нежнейшая свежайшая девушка поцеловала его в губы и усы.– Это как понимать? – спросил Лучников.– Это как понимать, Галка? – поднял брови Дим Шебеко.– По национальному признаку, – несколько туманно пояснила девушка.– А разве это возможно – убежать от ГБ? – спросил какой-то мальчик с кожаной лентой па лбу. – Мне кажется, это просто невозможно.– Ха-ха-ха! – вскричал Дим Шебеко. – По этому поводу все справки у нашего тромбониста Бен-Ивана. Сколько раз ты пересекал государственную границу, Бен-Иван?Все посмотрели на маленького темного волосатика в солдатской рубашке, который на краешке стола тихо ел кусочек черного хлеба.– Два раза, – тихо сказал Бен-Иван. – Пока два раза. Осенью, может быть, в третий раз отправлюсь.– Вы шутите, Бен-Иван? – спросил Лучников.– Нет-нет, не шучу, – сказал Бен-Иван. – У меня есть друзья в среде венгерских контрабандистов, и я вместе с ними пересекаю государственную границу в Карпатах.Бенджамен Иванов родился в 1952 году, в разгар травли «безродных космополитов». Странные люди, его родители, как раз в ответ на эту кампанию и вписали ему в метрику английское имя.Тихо и ненавязчиво Бен-Иван объяснил собравшимся, что государственную границу СССР пересечь трудно, но возможно. Он с венграми уже дважды бывал в Мюнхене, те по своим коммерческим делам, а он из любопытства. Этой осенью, после гастролей, он, между прочим, собирается в Стокгольм. Знакомый швед прилетит за ним в Карелию на маленьком самолете…– Да ведь радары же, локаторы! – сказал Лучников.– Часто ломаются, – сказал Бен-Иван. – Конечно, могут и сбить, но этот швед уже летал сюда раза три, вывозил диссидентов. Здесь нужна склонность к риску и… – он совсем уже как-то весь съежился. – Ну и, конечно, некоторый опыт эзотерического характера.– Эзотерического? – спросил Лучников. – Ушам своим не верю…Бен-Иван пожал плечами. Чаепитие тут прекратилось, и все стали вытаскивать аппаратуру.В Староконюшенном переулке возле канадского посольства музыкантов ждал огромный «икарус» Ковровского мотоциклетного завода.– Все здесь? – спросил Дим Шебеко. – Брассекшн на месте? Галка, пересядь-ка подальше от Луча. Ну, поехали.
В мощных фарах «икаруса» неслась через лес узкая асфальтовая полоса. На обочинах пережидали ночь огромные рефрижераторы и грузовики дальнего следования.Ребята все уже спали, развалившись в креслах. Лучников и Дим Шебеко сидели сзади и беседовали.– Я все забываю тебя спросить, – сказал Лучников. – В прошлом году ты случайно не познакомился с моим сыном Антоном?Дим Шебеко хлопнул себя по лбу.– Ба! Да это как раз то, о чем я тебя, Луч, забываю спросить. Как дела у твоего Тошки?– Значит, познакомились?– Две недели шлялись вместе. Он тут такой кайф поймал, твой парень, на исторической родине.– Л мне сказал, что Москва – блевотина.– Это мы ему сказали, что Москва – блевотина.– Вот теперь понимаю, – усмехнулся Лучников.– Я его на саксофоне учил играть, – сказал Дим Шебеко. – У парня есть врожденный свищ.– Твои уроки ему пригодились, – Лучников стал рассказывать Диму Шебеко об уличных музыкантах в Париже и о пересадке на Шатле, где его сын как раз и «сшибал куски», использовал московские уроки.– Ох, как клево, – шептал Дим Шебеко, слушал, словно мальчишка, и улыбался никогда не виденному им Парижу. – Как же там у вас клево, в большом мире, и как у нас херово… – он задумался па миг и тряхнул головой. – И все-таки ни за что не отвалю. Мне тут недавно «штатники» гарантировали место в Синдикате музыкантов, но я не отвалю и ребятам отваливать не посоветую.– Почему? – спросил Лучников.– Потому что русская молодежь должна в России лабать, – убежденно сказал Дим Шебеко и добавил с некоторым ожесточением.– Пусть oни отсюда отваливают.– Кто?– Все эти стукачи вонючие! – Дим Шебеко слегка оскалился.– Слушай, Дим Шебеко, а у тебя в оркестре, как ты полагаешь, кто стучит?– Никто. У нас нет!– Но ведь это же невозможно.– Невозможно, ты думаешь?– Абсолютно невозможно. У тебя здесь двадцать человек, и это просто исключено. У тебя здесь наверняка несколько стукачей.Дим Шебеко задумался, потом закрыл глаза ладонью, потом убрал ладонь. Глаза его были изумленными.– А, пожалуй, ты прав. Луч. Ведь это действительно невозможно. В таком коллективе без стукача? Нет, это невозможно. Фу – даже не по себе стало. Кто-нибудь из нас, конечно же, стукач.– Может быть, тот, что в Мюнхен ходит? Как его? Бен-Иван?– Бен? Да ты рехнулся, Луч? Впрочем, почему бы нет?– А Галя? Которая так сладко целуется?– Галка? Да я же с ней сплю иногда. Это человек очень искренний в сексе.– Вот такие-то девочки… – продолжал Лучников свою жестокую игру.– Ну, конечно. – Глаза Дима Шебеко сузились. – Она почти наверняка стукачка.– Герка, Витя, Изя, Аскар, Нина… – перечислял шепотом Дим Шебеко своих молодых друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139