таким путем он желал обеспечить себе свободный выход… Морган сообщил пленникам, что они должны выпросить у генерала для него свободный проход; если генерал не сделает этого, то он повесит всех пленников… Пленники послали к дону Алонсо человека просить его, чтобы он дал возможность пиратам выйти мирно, иначе это может стоить им жизни. Однако генерал не внял их мольбам и дал отрицательный ответ…
…Пираты решили пуститься на такую хитрость: днем , в канун ночи, которая намечена была для бегства, часть пиратов села в каноэ, якобы для того, чтобы высадиться на берег. Берег этот был в густых зарослях, и пираты незаметно вернулись назад, легли в каноэ и потихоньку снова подошли к своим кораблям. Такой маневр они проделали неоднократно, причем ложная эта высадка шла со всех кораблей. Испанцы твердо уверились, что пираты попытаются этой ночью броситься на штурм и захватить крепость; они стали готовить все необходимое для защиты с суши и повернули туда все пушки.
Настала ночь, и когда Морган убедился, что все пираты наготове, он приказал поднять якоря, поставить паруса. Корабли понеслись в струе течения, и их прибило почти к самой крепости. В этот момент пираты поставили свои паруса так, чтобы использовать ветер с суши, и пронеслись мимо крепости. Испанцы тотчас повернули часть пушек в сторону моря, однако пираты успели уже осуществить свой маневр, и их корабли почти не пострадали от крепостных орудий… На прощанье он выстрелил по форту из семи пушек, однако ответа не последовало».
Пиратский рейд в лагуну Маракайбо, описанный Эксквемелином, знаком всем, кто читал увлекательнейший роман Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада». Ничего удивительного в этом нет. «Энциклопедия» пиратской жизни Вест-Индии, написанная загадочным Эксквемелином, стала неиссякаемым источником фантазии для писателей, пишущих на пиратскую тему. Творчество Сабатини — один из характерных и удачных образцов. Искусно вплетая подлинный исторический факт в ткань авантюрной эпопеи капитана Блада, автор ловко перемешает акценты и даты и по-новому оживляет события.
Героико-романтический ореол выделяет благородного ирландского капитана Питера Блада из своры грубых, невежественных, залитых кровью бесчувственных подонков, ставших столь традиционными при описании пиратских главарей. Подлинная история, произошедшая в Маракайбо, дала автору прекрасную возможность обыграть характер своего героя, предоставив ему возможность сыграть ту роль, которую исполняли реальные действующие лица. Детали ограбления Морганом лагуны Маракайбо оказались перенесенными почти на тридцать лет, в 1687 год, и дополнились новыми свежими штрихами в соответствии с замыслом автора. Впрочем, расставляя необходимые для сюжета акценты, Сабатини сохранил преемственность. Любопытно, что даже в именах испанского вице-адмирала улавливается связь с реальным событием, и противник Моргана дон Алонсо дель Кампо-и-Эспи-носа превращается на страницах романа в упрямого и недалекого испанского командующего дона Мигеля де Эспиноса-и-Вальдеса.
Дюнкерк. 1691 г. — Жан Бар
Дюнкеркский корсар был привычен к грубому деревянному настилу корабельной палубы, постоянной качке и соленым брызгам, окатывающим его с ног до головы под грубый смех матросов. И, оказавшись в роскошных салонах королевского дворца в Версале, в его залах, кишащих блестящими разноцветными костюмами, мундирами и ливреями, он вглядывался в этих разодетых людей, рассматривал их локоны, банты, манжеты, кружевные воротники и терялся в обилии нежно-розовых, голубых, бледно-палевых и бордовых шелковых кафтанов. Пылающие люстры отражались в огромных зеркалах и блестящем паркете, и свет их со всех сторон обливал огромную фигуру корсара, не давая возможности укрыться в каком-нибудь укромном уголке. Мраморные амуры лукаво поглядывали на новичка, словно потешаясь над его громоздкостью и неуклюжестью. Дамы кидали взгляды в его сторону и о чем-то щебетали, а их шикарные платья составили такой красочный букет, что невозможно было отвести глаз. Но уж нет — к такой обстановке дюнкеркский герой не привык. Однако он вызывал любопытство этой публики, придворные нахлынули на него, густая толпа окружила бравого моряка, и посыпался нескончаемый поток вопросов. Наконец Бар не выдержал. «Ну как же вы выбрались из блокированного Дюнкерка?» — осаждали его. Гигант прорычал: «Да вот так» — и пошел прямо на толпу, расталкивая всех локтями, пинками и тумаками. Наглядный урок его тактики.
Когда англо-голландская эскадра контр-адмирала Джона Бенбоу в 1691 году блокировала Дюнкерк, ни один корабль не мог выскользнуть из гавани. Бар был дерзок, смел, но осторожен и ждал своего часа. Как-то раз тяжелый южный шторм разметал английские суда и расчистил лазейку в середине блокирующего отряда. Бар и де Форбен с несколькими судами, поставленными один за другим, устремились прямо в центр эскадры, в промежуток между неприятельскими кораблями, и, давая залпы с обоих бортов, как нож сквозь масло, прошли в открытое море. Противник не успел даже понять, что произошло, и погоня не имела успеха. А корсары отличились уже через неделю. Они захватили четыре английских корабля, идущих в Россию, затем разбили голландский сельдяной флот, разграбили английское побережье у Ньюкасла и вернулись в Дюнкерк, невзирая на блокаду, с призами в 1 млн 500 тыс. ливров.

ГЛАВА 7. ЛИКИ ПЕРЕМЕНЧИВОЙ ФОРТУНЫ
Морской разбой представлял собой универсальное явление, оставившее след во всех уголках земного шара. Какими бы путями разбойный мир ни вмешивался в жизнь общества, свое место в истории он завоевал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155