-- Это вы, миссис Бейтс?-- с уважением спросила она.
-- Да. Я хотела узнать, ваш муж пришел? Моего до сих пор нет.
-- Да что вы! Джек еще когда вернулся, пообедал и снова ушел. Пошел посидеть полчасика перед сном. Вы в "Принц Уэльский" заглядывали?
-- Нет, я ...
-- А, не решились . . . Конечно, женщине это не очень-то пристало,-понимающе сказала миссис Ригли. Наступило неловкое молчание.-- Нет, Джек ничего не рассказывал о ... вашем муже,-- наконец проговорила миссис Ригли.
-- Ну, значит, в трактире сидит, где ж еще!
Элизабет Бейтс произнесла эти слова с горечью, с вызовом. Она знала, что соседка миссис Ригли стоит у своей двери и слушает, но ей было все равно. Она повернулась уходить, однако миссис Ригли остановила ее:
-- Погодите минутку! Я пойду спрошу Джека, может он что-нибудь знает.
-- Нет, нет, не надо, чтобы вы из-за меня . . .
-- Ерунда, сейчас сбегаю, только вы, уж пожалуйста, побудьте в кухне, последите, чтобы дети вниз не сошли и не наделали пожару.
Элизабет Бейтс вошла в дом, бормоча из вежливости возражения. Хозяйка извинилась за беспорядок.
Извинялась она не напрасно. На диване и на полу были разбросанные детские платьица, брюки, белье, всюду валялись игрушки. На столе, на черной клеенке -- куски хлеба и пирога, крошки, объедки, остывший чайник.
-- Пустяки, у нас, думаете, лучше?-- сказала Элизабет Бейтс, глядя не на разбросанные вещи, а на хозяйку.
Миссис Ригли накинула на голову шаль и торопливо вышла, пообещав:
-- Я мигом.
Гостья села и с легким осуждением обвела глазами неприбранную комнату. Потом стала считать раскиданные по полу башмаки самых разных размеров. Их оказалось шесть пар. Она вздохнула и, прошептав: "Мудрено ли!"-- перевела взгляд на брошенные игрушки. Во дворе послышались шаги, в кухню вошли мистер и миссис Ригли. Элизабет Бейтс поднялась с табурета. Ригли был высокий, ширококостный, худой, с костистым лицом. На виске синел шрам -- след от раны, полученной в шахте, в рану въелась угольная пыль, и шрам был синий, как татуировка.
-- Неужто до сих пор не пришел?-- спросил Ригли, не поздоровавшись, однако почтительно и с сочувствием.-- Где же он может быть? Там его нет,-Ригли кивнул головой в сторону "Принца Уэльского".
-- Наверное, в "Дубках" сидит,-- предположила миссис Ригли.
Снова наступило молчание. Ригли явно что-то тревожило.
-- Когда я уходил, он заканчивал норму,-- начал он.-- Минут через десять после свистка мы стали собираться, я ему крикнул "Ты идешь, Уолт?", а он: "Ступайте, я вас догоню", ну, мы с Бауэрсом и пошли к клети, думали, он за нами идет и поднимется со следующей партией . . .
Он был растерян и точно оправдывался, что бросил товарища одного. Элизабет Бейтс, теперь уже
опять уверенная, что произошло несчастье, поспешила успокоить его:
-- Да нет, он, наверное, в "Дубках", миссис Ригли правду сказала. Ведь не впервой. Сколько раз я волновалась понапрасну. Теперь он сам не придет, его принесут.
-- Что же это за напасть такая,-- горестно вздохнула миссис Ригли.
-- Я сейчас добегу до заведения Дика, проверю, там он или нет,-предложил Ригли, боясь выдать свою тревогу, боясь показаться навязчивым.
-- У меня и в мыслях не было причинять вам столько хлопот,-- горячо возразила Элизабет Бейтс, но Ригли знал, что она рада его предложению.
Они двинулись в темноте по проулку, а жена Ригли пробежала в конец двора, и Элизабет услышала, как у соседей открылась дверь. Вся кровь, казалось, отхлынула от ее сердца.
-- Не оступитесь!-- остерег ее Ригли.-- Тут колдобины, засыпать бы их надо, я сколько раз говорил . . . Сломает тут кто-нибудь себе ногу . . .
Элизабет справилась с собой и быстро зашагала рядом с Ригли.
-- Дети легли спать, а я оставила дом без присмотра,-- сказала она.
-- Известное дело,-- учтиво поддержал ее шахтер.
Через несколько минут они подошли к калитке ее дома.
-- Я мигом обернусь. А вы не изводите себя попусту, ничего с ним не случилось,-- заверил ее друг мужа.
-- Как мне вас благодарить, мистер Ригли,-- проговорила она.
-- Ну что вы, пустяки,-- смущенно пробормотал он. И уже на ходу бросил:-- Так я мигом.
В доме была тишина. Элизабет Бейтс сняла шляпу и шаль, раскатала свернутый перед уходом каминный коврик. Потом села. Было начало десятого. Вдруг она вздрогнула -- торопливо запыхтел движок подъемника на шахте, завизжали тормоза спускавшейся на тросах клети. И снова кровь застыла у нее в жилах, она прижала руку к сердцу и вслух одернула себя:
-- Господи, да что же это я! Это верно лишь десятник спускается на вечернюю проверку.
Она сидела не шевелясь и слушала. Полчаса такого ожидания вымотали ее вконец.
-- Ну что я так извожусь?-- дрожащим голосом проговорила она.-- Ведь мне нельзя волноваться.
И она снова взялась за шитье.
Без четверти десять раздались шаги. Шел кто-то один! Она впилась глазами в дверь. Вошла старуха в черной шляпе и черной шерстяной шали -- его мать. Ей было лет шестьдесят, лицо бледное, с голубыми глазками, горестно сморщенное. Закрыв дверь, мать жалостно уставилась на невестку.
-- Лиззи, Лиззи, что нам делать, что теперь делать!-- запричитала она.
Элизабет слегка отшатнулась.
-- Что случилось, мама?-- спросила она.
Старуха опустилась на диван.
-- Ох, дочка, не знаю, сама не знаю!-- Она медленно покачала головой. Элизабет глядела на свекровь с волнением и досадой.-- Не знаю,-- повторила старуха и тяжело вздохнула.-- Видать, никогда мои беды не кончатся. Сколько я всего пережила, хватит уже с меня . . .-- Она плакала, не вытирая глаз, слезы бежали по ее щекам.
-- Подождите, мама,-- прервала ее Элизабет.-- Что стряслось? Объясните толком.
Свекровь медленно вытерла глаза. Требовательный напор невестки остановил поток ее слез.
1 2 3 4 5 6 7 8