В технических вопросах Джек полностью полагался на доктора Фредерика Лоувенстайна. Молодой ученый убедил Джека и совет директоров инвестировать деньги в новую технологию, которая в будущем обещала завоевать мир.
С начала 1956 года Эл-си-ай перешла на запись на магнитную ленту, отправив на свалку оборудование для записи с кинескопа. В Нью-Йорке Кертис Фредерик записывал вечерний выпуск новостей в половине седьмого. Этот выпуск передавался в прямом эфире станциями тех городов, что находились в одном с Нью-Йорком Восточном часовом поясе, за исключением самого Нью-Йорка, жители которого предпочитали смотреть новости в половине восьмого. В это же время выпуск новостей в записи смотрели телезрители Центрального часового пояса. Тремя часами позже запись показывали в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско и других городах Тихоокеанского часового пояса. И только информация о самых важных событиях, происшедших за эти три часа, добавлялась на пленку, отснятую в половине седьмого в Нью-Йорке.
Эл-си-ай построила еще двадцать станций-сателлитов в таких городах, как Хантингтон, Гаррисбург, Толидо. На первых порах эти маленькие станции, работающие на ультравысокой частоте, то есть в дециметровом диапазоне, не готовили свои программы, а, будучи сателлитами больших телестанций, лишь получали программы и ретранслировали их, тем самым расширяя зрительскую аудиторию. Именно Джек предложил станциям-сателлитам делать рекламные ролики. Действительно, станции в Хантингтоне не имело решительно никакого смысла давать рекламу питтсбургского обувного магазина. И станции-сателлиты начали заполнять рекламные паузы своими роликами. Поскольку с этим они справились, Джек решил, что станции-сателлиты могут готовить и выпуски местных новостей.
Технический прогресс не стоял на месте, и вскоре доктор Лоувенстайн доложил совету директоров о двух новых выдающихся достижениях, реализация которых опять же требовала больших денег.
— Через пять или шесть лет покупаться будут только цветные телевизоры.
— Я в этом сомневаюсь, доктор, — возразил Рей Ленфант. — Цветные телевизоры уже есть. Но покупать их народ не рвется.
— А чего рваться? Передач в цвете пока мало. Но они будут. Другие телевещательные компании увеличивают процент цветных передач. И он будет возрастать до тех пор, пока через несколько лет все программы не пойдут в цвете. Мы должны идти тем же путем, если хотим сохранить зрителя.
— Что еще, доктор? — мрачно произнес Джек.
— Кабельное телевидение, — без запинки ответил доктор Лоувенстайн. — Пока оно — удел маленьких, удаленных от трансляторов городов, где невозможен качественный прием сигнала. Но вскоре положение изменится.
— А почему оно должно измениться? — спросил Ленфант. — Зачем людям платить деньги за подключение к кабельной системе, если они могут принимать сигнал с помощью «усов» или небольшой антенны на крыше?
— Потому что кабельное телевидение сможет предложить двадцать пять, тридцать, а то и больше каналов. Телестанции будут передавать свои программы на спутники, а те — ретранслировать на большие антенны-тарелки операторов кабельного телевидения. И там, и там качество изображения будет оптимальным.
— Когда? — поинтересовался Джек.
— На цвет надо переходить незамедлительно. До кабельного телевидения у нас еще есть пятнадцать-двадцать лет. Но с подготовкой тянуть не стоит.
Джек поморщился:
— Доктор, я уверен, что вы правы. Но нарисованные вами перспективы удручают.
2
1959 год
Энн и Джек ни разу не пожалели о том, что оставили Линду в своем доме. Со временем она пришла в себя, примирилась с неизбежным и заметно повеселела. Решила, что должна закончить учебу, которую прервала, выйдя замуж за Джона, и осенью 1958 года поступила в Фордэмский университет.
Родившись во Флориде, она и в Гринвиче старалась как можно больше времени проводить на солнце. Частенько в бикини и солнцезащитных очках Линда лежала в шезлонге у бассейна, готовясь к занятиям и экзаменам. Джек не мог не отметить пышность ее форм. В отличие от элегантно-хрупкой Энн природа одарила Линду большой грудью и крутыми бедрами.
Нелли стала для Джека и Энн постоянным источником радости. Едва научившись ходить, малышка странствовала по всему дому, часто смеялась, а плакала, лишь когда падала и обо что-то ударялась.
Джек и Энн решили купить дом в теплых краях, чтобы иметь возможность удрать от холодной зимы под ласковые лучи солнца. Они остановили свой выбор на острове Сент-Крой, где и приобрели большой дом, в котором хватало места для всей семьи, включая Линду, Нелли и Джони.
Первый раз они полетели туда на пять дней, между Рождеством и Новым годом. Джони, однако, составить им компанию не смогла. В Голливуде у нее появился агент, который предупредил, что у Джони есть шанс получить главную роль. Она уже сыграла в трех фильмах МГМ, правда, роли ей доставались маленькие, по теперь срок ее контракта со студией истек. Агент рекомендовал ей не возобновлять контракт. Он полагал, что найдет Джони более интересную работу.
3
— Я тебе так скажу, деточка, сейчас или никогда, — без обиняков заявил Мо Моррис, агент Джони.
Тот самый Мо Моррис, который двадцать шесть лет тому назад превратил Копчетту Лаззара в Конни Лейн. Когда Джони рассказала отцу, что ее будет представлять «Агентство Мо Морриса», Джек рассмеялся и ответил дочери, что Мо — его давний друг и очень пробивной агент. Однако Джек предупредил, что с Мо надо держать ухо востро. Он не стал говорить Джони, что когда-то послал к Мо Кончетту, после незабываемых часов, которые провел с ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124