— Я позволил себе позвонить в школу в Монтре, которую посещала ваша дочь. Я надеялся получить информацию от девочек, с которыми она встречалась. Но они ничего не могли сказать, кроме того, что не видели вашу дочь с начала мая, когда она в компании джентльмена по имени мистер Ясфир, который представился как ваш помощник, покинула школу. В школе было сказано, что она уезжает, чтобы присоединиться к вам во время фестиваля в Каннах. И она уже не вернулась.
Бросив взгляд на Дика, Бадр повернулся к детективу.
— Большое спасибо, мистер Дюпре. Вы оказали нам большое содействие.
Детектив вздохнул.
— Ах, эти сегодняшние дети, — сказал он, вскидывая руки типично галльским жестом. — У меня самого дочь подросток. И никогда не знаешь, чего от них ждать. — Он поклонился. — Если и впредь я могу оказаться вам полезным, прошу незамедлительно звонить мне.
Попрощавшись с Диком, он вышел.
Дик повернулся к Бадру.
— Мне не нравится то, что приходит мне в голову. А вам?
— Тоже. — Бадр с трудом перевел дыхание. — Но в конце концов, теперь мы знаем, что самолет цел, если даже и не представляем, где он находится.
— Они не могут долго прятать такой большой лайнер.
— Скорее всего. — Но в голосе Бадра не было уверенности.
— Что нам теперь делать?
— Ждать.
— Ждать? — Дик был удивлен.
— Да. — Бадр смотрел на него из-за письменного стола.
— Мы только предполагали, каков будет следующий ход Али Ясфира. Теперь мы его знаем. Скоро он свяжется с нами и скажет, что ему надо.
* * *
Стоя на опушке небольшой рощицы, они смотрели вниз на серебряный «Боинг-707». Девять человек ползали по его фюзеляжу, растягивая по плоскостям маскировочную сеть, что делало самолет неразличным с воздуха. Его можно было заметить лишь с десяти метров.
Иордана повернулась к Хайатту, который стоял рядом с ней, не открывая глаз от самолета.
— Вы великолепно совершили посадку, капитан. Спасибо вам.
— В какое-то мгновение мне стало жутковато. Я подумал, что мы врежемся в те деревья в конце посадочной полосы. — Он отвернулся от самолета. — Как вы думаете, чего ради они построили такую мощную полосу? Судя по внешнему виду, ее уже года три не эксплуатируют.
— Не могу представить, капитан, — сказала она.
К ним подошел человек, которого звали Фуад.
— О'кей. Пошли.
Он говорил по-английски с американским акцентом. Стволом автомата он махнул по направлению к лесу.
Иордана подошла к детям, которые стояли между Энн и ее горничной Магдой. Дети с большим интересом наблюдали, как маскировали самолет. Она взяла их за руки.
Теперь перед ними стояли двое солдат в грубой, плохо пригнанной военной форме. На ней не было ни нашивок, ни других отличительных знаков, позволяющих судить, к какой армии они относятся, если вообще об этом можно было говорить. По знаку Фуада они пошли, показывая путь. Подошли еще несколько солдат, сопровождая их по бокам, остальные прикрывали сзади. Все держали автоматы наизготовку.
Иордана медленно шла рядом с детьми. Лейлы и Рамадана нигде не было видно. Через несколько минут после приземления они первыми покинули самолет.
Лес стал гуще, и ветки деревьев и заросли кустарников начали цепляться за платье. Иордана пыталась защитить детей, но через десять минут ее руки и лицо были сплошь покрыты царапинами. Она окликнула гувернантку.
— Энн, если вы, Магда, Маргарет и я пойдем перед детьми, они не будут так страдать.
Энн кивнула, и остальные женщины тоже присоединились к ним, образовав полукруг с детьми посередине.
Через несколько минут они вышли из леса на узкую грязную дорогу. Здесь стояли два «джипа» с водителями.
— По машинам, — сказал Фуад. — Женщины с детьми в первую, мужчины — во вторую.
«Джипы» двинулись вверх по дороге. Узкая извилистая дорога, вся в ухабах, спотыкаясь о рытвины, бежала сквозь лес, непрестанно карабкаясь в гору. Прошло десять минут, и воздух заметно похолодал. Иордана посмотрела в небо. Стало темнеть. Наступал вечер. Она повернулась к мальчикам, пытаясь припомнить, взяла ли она с собой их верхнюю одежду. Но все осталось на борту самолета.
Еще через пять минут они выбрались из леса на полянку. На краю ее стояла группа полуразрушенных деревянных строений. Они были окружены невысокой стеной, по верху которой стояло несколько пулеметов. Возле каждого из них было по два солдата. Каждый уголок этого пространства был залит светом прожекторов.
Когда они въезжали в лагерь, Иордана смотрела на солдат и увидела, что они с нескрываемым интересом смотрят на нее. Раздалось несколько грубоватых реплик, но из-за шума двигателей слов было не разобрать.
Развернувшись, «джипы» остановились перед самым большим из зданий. Водитель жестом дал понять, что пора вылезать.
Из здания вышли два человека и остановились, наблюдая за ними. Одним из них был Рамадан. Теперь на нем была форма. Но ко второму Иордане пришлось присмотреться, прежде чем она узнала его. Ее ввела в заблуждение форма. Вторым солдатом была Лейла.
Она подошла к ним. В форме она выглядела крупнее и грубее. Все обаяние, которое в свое время бросилось Иордане в глаза, исчезло перед грубостью ее манер.
— Вы с детьми и другими женщинами, — сказала она, — займете одно помещение. Мужчины разместятся в другом. Обед в час. После того, как вы поедите, свет на ночь будет выключен. Курить вечером не разрешается. Сверху огонек сигареты можно увидеть за милю. Любое нарушение наших правил будет сурово караться. Ясно?
— Ты за это ответишь, — сказала Иордана. — Когда твой отец узнает, что ты сделала, тебе не будет места ни на небе, ни на земле, нигде, куда бы ты могла скрыться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107