Хорошо, что я не тронул ни галстука, ни пуговиц. Словно джентльмен, что развлекается вечерами, а не Дилберт по дороге из конторы.
Возле универмагов мы остановились полюбоваться витринами с модой весеннего сезона. Сплошь королевское величие. В одной витрине манекены играли в теннис, а слуги наблюдали. В другой принцессе надевали комнатные туфли.
– Я раньше фантазировала, будто меня удочерили, – наконец сказала Карла.
– Правда? – Интересно, какая связь между ее детством и модой.
– Мне, видимо, трудно было поверить, что я по правде с Гранд-Конкурса. Отпрыск уборщицы и ее мужа-макаронника.
– Жестковато, не находишь?
– Не знаю. А тебя твоя национальность не достает? – Разумно.
– И ты думала, тебя удочерили?
– Ну… – Она поскребла чистыми белыми «адидасами» об асфальт. – Не знаю даже, я верила в это или хотела верить. Лежала по ночам в кровати, пыталась вспомнить, как выглядит моя настоящая мать. Та, что завернула меня в одеяло и оставила в Ватикане, на ступеньках базилики Святого Петра.
– В Ватикане?
– Понимаешь, я думала, мои настоящие родители, родные, были королевской крови. Во всяком случае, мать. И у нее был роман с рыцарем или герцогом. Им пришлось от меня избавиться, чтобы избежать скандала, который свергнул бы целую монархию. И они оставили меня в Ватикане. Меня осенило, когда монашки в школе показывали фотографию базилики. Я поняла, что раньше ее видела.
– А родителям ты говорила?
– О, я была та еще сволочь. Как они на меня заорут, я им давай рассказывать, что веду дневник и что их дерзость будет должным образом отмечена, когда за мной вернутся настоящие родители. Помню, сижу за столом, ем с треснутой тарелки спагетти и какой-нибудь соус из банки и закатываю глаза – мол, такая еда не годится для юной леди столь благородного происхождения. Точно мое небо генетически предрасположено к более тонкому вкусу.
– Я так понял, ты это преодолела, – поддразнил я. – Сосиски и то-се.
– Да, – мечтательно согласилась она. – Сейчас я типа скучаю. Тогда все такое реальное было. Простые вещи. А я так родителей мучила. Я гадина, да? Тогда я просто ужас что такое была. Мы с мамой ходили по магазинам, стояли на Конкурсе, на светофоре, ждали. И я, помню, оскорблялась, что люди в машинах не знают, кто я такая. Не останавливаются пред особой королевской крови. Я выбегала на дорогу, поднимала руки, чтоб они остановились и дали пройти. Бедная мама роняла сумки и вопила. А я так и стояла, руки подняв.
– И тебя ни разу не сбили?
– Не-а. Тогда я, видимо, удачливее была.
Этого я решил не касаться.
В кармане затрясся телефон.
– Прости, – сказал я. – Может, это…
– Глас хозяина? – Карла закатила глаза.
Я открыл «Звездопут». На дисплее высветился родительский номер.
– Алло?
– Йосси, ты где? – тревожно вопросил мамин голос. – Ты можешь разговаривать?
– Я на улице, – сказал я. – Не один.
– Можешь перезвонить? Или приехать? Отец дергается, завтра голосование. Ты бы приехал, а?
Карла вздохнула и потянулась к телефону. Я думал, она сейчас его с омерзением вырвет, но она ухватила резиновую пимпочку антенны и вытянула ее, как полагается.
– Рак мозга, – одними губами пояснила она.
Ух ты. Какая забота.
– Он сейчас за компьютером сидит, – продолжала мама. – Смотрит на веб-сайт. Удивляется, почему на странице голосования кнопка «Нет» гораздо больше кнопки «Да». – Веб-сайт синагоги я нарисовал сам, еще в колледже. Теперь они используют этот сайт, чтобы прикончить отца.
– Так нельзя, – сказал я. Уж кто-кто, а я в курсе, как веб-архитектура влияет на решения. – Я приеду завтра. Не волнуйся. Мы все разрулим. Я тебя люблю. – И я нажал «отбой».
– Голосование? – тут же переспросила Карла. Я решил, что по этикету полагается объяснить, о чем речь, раз уж человек присутствовал при разговоре. И я рассказал Карле об отцовских проблемах с синагогой.
– Но ты-то, Джейми, – сказала она, когда я закончил. – Ты позволишь отцу проиграть?
– Что – «я-то»? Думаешь, я пользуюсь влиянием у реформистов Уайтстоуна?
– Идиот, они голосуют, блядь, на веб-сайте, – сказала она совершенно беззлобно. Просто манера такая. К чему это она клонит? – Ты же, блядь, хакер. DiscoKid или как там тебя.
– DeltaWave.
– Пофиг. Иди в Сеть, взломай сайт, пусть твой отец выиграет. Там же счетчик, наверное, или что-то.
– Карла, я не могу на сайте синагоги…
– Это почему еще? Они же на сайте синагоги твоего отца увольняют, так?
– Мы про общину говорим. Это тебе не целевой рынок.
– Чувак, тут для стрельбы твоего папашу целью наняли. По-моему, все честно. Зуб за блядский зуб.
– И это говорит девушка, согнавшая своих бывших мужиков в фокус-группу.
Я открыл ей дверцу лимузина, потом сел сам. Похоже, мне сегодня не обломится. Я дал водиле адрес Карлы.
– Карла, прости, я не хотел.
– Ну правда, Джейми. У тебя как будто в заповедях написано: «хуйня случается». Я такое в еврейских мужиках встречала. Вы словно боитесь, что, если за собой не уследите, вас снесет.
Мне не понравилось, как она сказала «в еврейских мужиках». В ее устах – грубо.
– Ты бы видела хасидскую свадьбу. Вот кого сносит.
– Но они же мужчин от женщин отделяют, нет? – И то правда. – Вы словно боитесь, что на свободе станете в итоге ебать синагогальных проституток, жрать человечину и приносить в жертву собственных детей. Просто плыть по течению вы не можете.
– У нас, знаешь, есть неплохая иллюстрация к тому, что бывает, когда люди плывут по течению. – Я встал на защиту своего наследия. – Скажем, Катастрофа. Блистательный пример случившейся хуйни. Почему, как ты думаешь, накинулись сначала на евреев? Потому что евреи давят на тормоза, когда все остальные слетают с катушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88